— Ну и жара, — выпалила Альбина и ткнула поцелуем в щёку Розу. — У тебя же машина с кондиционером?

— А если нет, поедешь на рейсовом автобусе? — парировала Роза.

— Да, что-то я ступила. — Альбина ещё раз улыбнулась, на этот раз уже по-семейному, открыто и ласково. — Ты совсем не меняешься, коротышечка, — сестра засияла с высоты своего роста.

— Да ты в следующий раз на ходулях приезжай, чо уж, — усмехнулась Роза и присела на корточки. — Привет, красавица, — обратилась она к Олесе.

Копия мамы, вернее сказать, бабушки. Тоненькая, светловолосая, с широко распахнутыми синими глазёнками, её можно смело снимать в рекламе. И такие предложения поступали, но Альбина была непреклонна — модельный бизнес не для детей, в России точно. Может, Альбина и производила впечатление попрыгуньи стрекозы, и, в общем, такой и являлась, но за воспитанием дочери следила ревностно, с хваткой бультерьера. Олеся в свои пять лет бегло читала, считала, занималась в театральном кружке, естественно, хореографией и английским языком. Минимальный набор юной леди, рождённой в городе над вольной рекой.

— Здравствуйте. — Олеся робко улыбнулась.

— Привет, надо говорить «привет», я — Роза, неужели ты меня забыла? — понарошку нахмурилась она.

— Помню!

— Вот и отлично, тебе понравилось лететь на самолёте?

— Да! Рядом со мной сидел мальчик, у него был щеночек. Настоящий! Живой! Ма-а-а-аленький. — Племянница показала насколько маленький, получилось размером с мышонка. — А тебя есть щеночек?

— У меня есть Моня, он большая собака, и вы обязательно подружитесь.

— Хорошо, — покладисто согласилась Олеся. И в кого такая удалась? Не в маму, точно не в бабушку или в тётю, и не в отца тем более. Хотя, при первых встречах он тоже был сама любезность и безупречное воспитание.

Ехали весело, Альбина, что было ожидаемо, расспрашивала про мужчин на базе, а Олеся нетерпеливо подпрыгивала в детском бустере и визжала каждый раз, когда видела что-то достойное её внимания. А визжала она всю дорогу. У ворот компанию встретили мама и Виктор. Олеся тут же рванула к дедуле, Виктора она искренне и с детской непосредственностью считала родным дедушкой, он отвечал ей полной взаимностью. Альбина обняла маму и расплакалась от нахлынувших чувств. Розе же сантиментам предаваться было некогда, она поставила Рав 4 в гараж, выгнала микроавтобус и рванула на вокзал.

Домой она едва успевала к праздничному ужину, зато решила вопросы с пивоварней, оставшись довольна скидкой, которую выбила. Ей пошли навстречу, как одному из первых «крупных» клиентов, и Роза была уверена, что минимум полгода-год, ребята будут из кожи вон лезть, чтобы наработать репутацию, и не подведут ни с качеством, ни с поставками.

На ресепшне мамы не оказалось, Роза открыла своим ключом, к монитору была приклеена записка, в каких домиках мама убралась, а в каких не успела. Чертыхаясь, Роза закрыла дверь на замок. Вот всегда мама так: сначала лезет в пекло, а потом лежит с давлением, а то и с давлением рвется в бой. Зла не хватает! То помчится поливать цветы в самый солнцепёк, уверяя, что шляпа её спасёт, то залезет подстригать траву триммером, а то и вовсе с тряпкой ползает по домикам, нагибаясь, выгребая пыль из-под кроватей. Можно подумать, Роза этого не сделает! Уж лучше самой, чем бегать с тонометром вокруг мамы и трястись, что скорая приедет, в лучшем случае, через час.

Подходя к дому, остановилась. Розу просто пригвоздило к месту, распластало по тротуарной плитке. У стены стояла Альбина в коротенький шортиках, причём коротеньких, как сверху, так и снизу, футболке, подвязанной якобы небрежным узлом, очень удачно открывающим тонкую, прямо-таки осиную талию и поблёскивающий пирсинг в пупке, а также ноги в обманчиво простеньких босоножках на пробковой платформе, делающих и без того длинные ноги бесконечными. Светлые волосы лежали небрежной волной, прядь касалась губ, подсвеченных блеском.