– Кирюша, осторожно, не ходи туда, я сказала. Кирюша, слезь немедленно. А вы мамочка? – обратилась девушка к Соне.

– Да, вон того мальчика.

– А остальные?

– Тоже мои. Мы живем вместе.

Девушка представилась Наташей. Мужа звали Славой. Слава пил пиво, а Наташа щебетала:

– Ой, а вы где обедаете? Там еда качественная? А то Кирюша не ест соленого и перченого. А море же холодное, вы не боитесь за деток? Солнце такое агрессивное – сгорят в один миг. А воду вы какую используете? В бутылках покупаете или из-под крана? А фрукты на рынке модифицированные? Что-то они слишком красивые – я не доверяю. А вы уже в школу ходите? Обычную или частную? Ой, и не боитесь? Я слышала, что в обычных школах деток обижают. А вы где живете? А мы с вами соседи. Кирюша так хорошо с вашими играет. Так сложно сейчас с детками – такие агрессивные, а мамы вообще ужас – пьют, курят. А то вообще бросят мне детей на площадке и уходят. А я за всеми приглядываю. Как можно своих детей бросать? Правда же?

Соня слушала этот монолог и кивала. Девушка ей показалась милой, сдвинутой на материнстве и детстве, но доброй и приятной.

Наконец пришли Ира, Антонина и Марина Михайловна.

– Вы где были? – спросила Соня.

– Ирочка нашла чудесный ресторан, пообедать. Уже и с директором познакомилась. А мы с Тонечкой ходили мне юбку покупать, – сказала Марина Михайловна. – А ты как?

– Никак, – обиженно пробурчала Соня, – я тут одна, с детьми…

– Сонечка, вот если бы их было тридцать, я бы тебе посочувствовала… – сказала Марина Михайловна.

– У меня нет такого опыта, как у вас.

– Софка, две минуты, только окунусь и пойдем, – пообещала Ира. – Закажем рыбки, мяса и винца холодненького.

В ресторане заказывала Ира. Она уже знала по именам всех официантов, шеф-повара и директора. Блюдами уставили весь стол. Соня глотнула холодного вина.

– Полегчало? – заботливо спросила Ира.

– Угу, – ответила Соня.

– Не ешь макароны. Это не для тебя. Вон овощи возьми, салатик. Куда ты столько кетчупа льешь? – Антонина вырывала у Вити тарелку. Витя заныл, и Антонина сдалась. – Врач сказал, надо худеть, а он все равно ест, – как будто оправдываясь, объяснила она.

– У него ноги болели. Натер, – доложила Соня Антонине.

– Я знаю. Летом всегда так. До язв. Или когда много ходит. Худеть ему надо.

– Так, Витек, – обратилась к мальчику Ира. – Быстро отодвинул макароны и взял овощи. А то я тебе липосакцию сделаю. Дорогу в больницу знаем, врач есть.

– А это что такое? – осторожно поинтересовался мальчик.

– А это когда тебе в живот втыкают шланг и отсасывают жир. Операция такая. Понял?

Витя быстро пододвинул к себе тарелку с овощами.

– Гениально, – восхитилась Антонина, – я бы так не смогла.

– Ты что пить будешь? – спросила у нее Ира.

– Пивка бы.

– Сейчас сделаем.

Они наелись до отвала. Соня с Ирой допивали вторую бутылку вина. Соня чувствовала, что уже совсем пьяная. Дети из последних сил давились мороженым. Витя добровольно отказался от десерта и лопал черешню. Даже Марина Михайловна позволила себе винца и тут же захмелела.

– Телефон, – сказала Ира. – У кого-то звонит телефон.

Все похватали сумки и стали искать телефоны. Оказалось, что звонил мобильный Марины Михайловны. Она взяла трубку другой стороной, долго в нее дула и кричала «алле». Наконец перевернула телефон, нажала нужную кнопку и ответила:

– Да, Маргоша, все в порядке. Я тебе сейчас Соню дам.

– Что это с ней? – спросила Маргоша Соню, когда та взяла трубку.

– А что?

– А с тобой что?

– Ничего. Обедаем.

– Вы что, опять пьете?

– Нет, мы едим.

– Ты с ума сошла? Марине Михайловне нельзя пить! У нее давление и сердце! – заорала Маргоша. – А что пьете? – с живым интересом и завистью спросила она.