Вы спросите, где я встретил свою возлюбленную? Вы не поверите, если я скажу, что когда белил трудовой класс; я и сам не верю, что так бывает. Приходит, значит, мой враг, вы поняли о ком я, о той самой стервочке, которая сдала меня и обрушила на меня кучу бед, и приводит с собой подругу из параллельного класса, Настю Емельянову, которую я раньше почему-то не замечал, словно она и не училась в нашей школе. И вот они заходят в класс, а я этим временем погружен в работу, они кличут меня; я вздрагиваю; и смотрю на них, злобно, без намека на любовь; Светка закономерно фыркает и махает рукой, а Насте мне улыбается – мои глаза слепит яркая вспышка, после которой я становлюсь другим. После вспышки, после ее улыбки, я уже влюблен – в первый раз в жизни. Влюблен в ее длинные, прямые волосы цвета золотистой пшеницы; в ее пышную челку, закрывающую прыщавый лоб; в ее большие изумрудовые глаза, полные жизни и цвета; в ее родинки на полных щечках, на которых появлялись ямочки, когда она улыбалась скромной, добродушной улыбкой, способной покорить любого мальчишку.

О моей «влюбленной» проблеме знал лишь один человек – Степан. Я и не пытался скрывать от него мою маленькую проблему; знал, что это бессмысленно, дабы надо было быть незрячим, чтобы не заметить очевидного: я влюблен – и точка. Поэтому выложил ему все на следующий день после «вспышки», как говорится, начистоту.

– Кажется, я влюбился, – так и объявил я Степану, когда мы бродили по лесу в поисках «Дитя тьмы», которого и след простыл.

– Чего? – Конечно, Степан удивился. – Влюбился?

– Ага.

– Че это ты вдруг?

– Весна голову вскружила.

– Н-да, дела. – Он задумался, прежде чем спросить. – И в кого это интересно?

– В Настю, из «Б» класса.

– Емельянову что ли?

– В нее самую, – сказал я и широко улыбнулся, как чеширский кот из причудливой страны Кэрролла.

– Она же уродина!

– Ничего она не уродина! – возразил я. Честно говоря, я разозлился на Степана за то, что он так плохо отозвался о моей возлюбленной. Я еще толком не общался с ней, но уже готов был ее защищать.

– Ладно, не кипятись, не уродина она. Не уродина. – Степан по-дружески хлопнул меня по плечу. – И что ты будешь с ней делать?

– С Настей?

– Не с Настей, идиот! С влюбленностью!

– Не знаю, я первый раз влюбился.

– Хреново, – глубокомысленно заметил Степан и смолк.

– А ты знаешь, что с ней делать?

– Я? Да откуда? Я еще ни разу не влюблялся в девчонок – и не дай Бог! Все они пришибленные на всю голову и только могут верещать и рыдать. Нет уж, извольте!

– Я тоже так думал, пока не встретил ее… и не влюбился.

– Что ты нашел в ней такого?

– Не знаю… что-то….

– Что-то?

– Я не могу объяснить. Это надо самому испытать, чтобы понять.

– Что-то. Что-то. – Степан засмеялся. – Ну ты и сказал. Что-то он там в ней нашел. Что-то. Ха!

– Тебе смешно, а я думаю сейчас только о ней.

– Сочувствую, дружище.

***

Знаете, что бывает с такими, как я, обалдуями, сгорающими от любви до того, как заговорят со своими воздыхательницами, богинями, ангелами? Обычно их ждет разочарование, причем разочарование такое ошеломительное, что в этот же миг их неземная и вечная любовь лопается, как большой мыльный пузырь. А все потому, что когда влюбляешься в незнакомку, с которой даже не разговаривал, ты начинаешь фантазировать, представлять, что она такая и такая, просто неземная, а потом – бац! словно обухом по голове! – ты удостаиваешься чести поговорить с ней и понимаешь, что она далеко не такая и вовсе неземная. Я не зря написал, что обычно происходит то-то и то-то, но, как в любом правиле, есть свои исключения…