– Девочки… – доносится голос бабульки из зала. – Вы про меня не забыли?

– Ладно! – Сдаюсь я. – Но если что, я откажусь. Так и знай.

– Иди уже! – Марья надевает мне шапку и чмокает в нос. – И халатик себе красивый прикупи. Новый.

– Маша! – Восклицаю. Ну вот о чем она думает?!

– Молчу… молчу, – подруга делает вид, что замыкает рот ключиком и выбрасывает его.

Мои волнения оказываются действительно напрасными. Бабулька получает свой укол. Я – триста рублей и ещё двух клиентов в виде девчушки десяти лет с гайморитом и деда с больной поджелудочной.

Пока еду в маршрутке, подсчитываю количество необходимых мне клиентов, и по итогу выходит вполне приличная сумма в половину зарплаты. Это такими темпами выгоднее аккредитацию получить. Но пока мне нужна официальная работа.

Захожу на территорию детского сада дочери, поднимаюсь в группу и сталкиваюсь с воспитательницей.

– Здравствуйте, позовите, Верочку, пожалуйста, – прошу женщину.

– А ее уже забрали… – хлопает на меня она глазами.

– В смысле забрали? – Мотаю головой. – Кто? Такого быть не может.

– Так, бабушка, – начинает дрожать голос воспитательницы. – Верочка на прогулке ее узнала, побежала… У меня вопросов не возникло.

– О Господи… – шепчу, прикрывая глаза, чтобы не высказаться грубо. Выдыхаю. – Только я! Только я имею право забирать дочку. Больше никто! У нас с мужем сложный развод. Если с ребёнком что-то случится… – глотаю слёзы и выхватываю телефон из кармана.

– Я же ничего не знала, – тоже впадает в истерику воспиталка. – Что нам теперь делать?

Сердце начинает отбивать грудную клетку. Что они задумали? А если они не отдадут мне дочь до суда?

Долго жду гудки и только с третьего звонка слышу в динамике заветное…

– Алло…

Надя

Пока бегу до кафе в конце улицы, не могу расслабиться ни на секунду. Это ещё хорошо, что они просто гуляли, а не уехали домой. До посёлка на такси я бы добиралась больше часа.

– Мамочка! – Машет мне Вера.

Я подлетаю к угловому столику возле окна и только после этого выдыхаю.

– Зачем вы это сделали? – С напором спрашиваю, поворачиваясь на свекровь. – Зачем так пугать? Вы же могли мне позвонить, попросить встретиться…

Грымза невозмутимо и манерно делает глоток эспрессо из чашечки и заедает его мороженым. Вера тоже ест мороженое только шоколадное. Большой столовой ложкой. Зимой… замечательное решение «подкупа избирателей». И это я ещё молчу про подозрительный ворох фирменных пакетов на подоконнике.

– Добрый вечер, Надежда, – отвечает она мне ровным тоном. – Мы с внучкой немного погуляли. Что в этом плохого? Мы соскучились. Ты совершенно не даёшь нам общаться.

– Мам, мам, а мы тебе тоже мороженое купили, – радостно оповещает меня дочь. – Только я его немножко поела… – двигает ко мне креманку из которой зачерпывала сладкое последний раз.

– Это сколько ты мороженого съела? – Восклицаю в ужасе. – Тебе же столько нельзя Вера! Валентина Ионовна!

– Ты вечно все ей запрещаешь. – Фыркает свекровь.

– Ну вы же врач! – Пытаюсь воззвать к адекватности. – Должны понимать, что можно детям, а что нет! Каждый же раз одно и тоже. Вы что-то покупаете – у неё то запор, то аллергия.

– Да… – вздыхает свекровь, гладя Веру по голове. – Дохленькая она у нас. В тебя вся.

– Вы приехали, чтобы меня оскорблять? Соскучились? – Поджимаю губы и расстёгиваю пуховик. Жарко.

Снимаю с вешалки курточку дочки и достаю из рукава шарф с шапочкой.

– Давай одеваться, малыш, нам пора домой.

– Я приехала, чтобы пригласить вас на главную елку города, между прочим, – обижено говорит свекровь и выкладывает на стол два ярких купона. – Ты не права, Надежда. Что бы между вами с Витором не случилось, мы должны держаться семьей.