В это мгновение наши глаза встречаются.

Люди постоянно говорят такие вещи, которых не имеют в виду, а нейротипики все равно умудряются уловить в них какой-нибудь подтекст. Возьмем, к примеру, Мими Шек из школы. Она сказала, что умерла бы, если бы Пол Макграт не пригласил ее на рождественский бал, хотя на самом деле Мими не умерла бы, а просто сильно расстроилась. Или Тэо иногда хлопает своего приятеля по плечу и говорит: «Иди ты!», хотя на самом деле хочет, чтобы тот продолжал рассказ. Или как в тот раз, когда у нас лопнула шина на шоссе и мама сказала: «Вот здорово», притом что тут явно не было ничего хорошего, это была колоссальная проблема.

Так, может, когда Джесс велела мне в воскресенье «уйти с глаз», она на самом деле имела в виду что-то другое?

Кажется, я умираю от спинномозгового менингита. Головная боль, спутанность сознания, одеревенелость шеи, высокая температура. У меня два симптома из четырех. Не знаю, просить ли маму, чтобы отвезла меня на поясничную пункцию, или просто терпеть, пока не помру. На всякий случай я уже приготовил записку с объяснением, в какой одежде хотел бы лежать в гробу.

В равной степени возможно, что у меня так сильно болит голова и не гнется шея, оттого что с воскресенья, когда в последний раз виделся с Джесс, я почти не сплю.

Она не прислала мне заранее фотографию своего нового дома, как обещала. Вчера я отправил ей сорок восемь электронных писем с напоминаниями, и Джесс не ответила ни на одно. Позвонить ей и попросить, чтобы она скинула мне фотографию, я не могу, так как ее телефон до сих пор у меня.

Вчера около четырех часов утра я спросил себя, что сделал бы доктор Генри Ли, столкнувшись со следующими фактами:

1. Фотографии по электронной почте не пришли.

2. Все мои сорок восемь писем остались без ответа.

Гипотеза первая. Электронный почтовый ящик Джесс не работает, что маловероятно, так как он соединен со всей сетью Вермонтского университета. Гипотеза вторая. Джесс не хочет со мной общаться, что является признаком злости или недовольства (смотри выше: «Уйди с глаз моих»). Но в этом нет смысла, раз она особо подчеркнула на нашем последнем занятии, что я должен рассказать ей, чему научился… а это подразумевает новую встречу.

Между прочим, я составил список того, чему научился на нашем последнем занятии:

1. Безглютеновая пицца несъедобна.

2. Джесс не может пойти в кино вечером в эту пятницу.

3. Ее телефон чирикает как птичка, когда отключаешь его.

4. Марк – тупой идиот. Хотя, честно говоря, это: а) не стоит упоминания и б) я и так знаю.

В школу я сегодня пошел, несмотря на ужасное самочувствие, только потому, что, если бы остался дома, мама не пустила бы меня на занятие с Джесс, а я не могу не пойти. Нужно отдать ей телефон хотя бы. И если я встречусь с ней лицом к лицу, то спрошу, почему она не отвечала на мои письма.

Обычно в кампус университета, который расположен всего в полумиле от школы, меня отводит Тэо. И оставляет у комнаты Джесс. Дверь всегда не заперта специально для меня, чтобы я мог подождать, пока хозяйка не вернется с лекции по антропологии. Иногда в ожидании Джесс я делаю уроки, а иногда разглядываю бумаги на ее столе. Однажды я обрызгался ее духами и до конца дня ходил и пах, как она. Затем появляется Джесс, и мы отправляемся заниматься в библиотеку, студенческий клуб или кафе на Черч-стрит.

До комнаты Джесс в общаге я мог бы добраться даже в коматозном состоянии, но сегодня, когда мне действительно нужна помощь в поиске нового места наших встреч, Тэо, как назло, ушел из школы раньше, потому что заболел. Он отыскал меня после шестого урока и сказал, что чувствует себя дерьмово и потащился домой умирать.