Пять дней в неделю вдобавок к строго ограниченной диете Джейкоб ест по цветам. Я не помню точно, с чего это началось, но теперь так заведено: в понедельник вся пища зеленая, во вторник – красная, в среду – желтая и так далее. Каким-то образом это помогает Джейкобу лучше структурировать жизнь. Однако в выходные можно все, поэтому сегодня утром мой завтрак включает в себя размороженные домашние кексы из тапиоки и риса, а также хлопья для завтрака с соевым молоком. Я поджариваю несколько кусочков бекона из индейки, достаю банку арахисового масла и безглютеновый хлеб. У меня есть папка толщиной три дюйма, полная этикеток от разных продуктов и телефонов бесплатных справочных служб, консультирующих по продуктам; это моя кулинарная библия. Еще у меня есть грейпфрутовый сок, так как Джейкоб смешивает его с содержащим липосомы глутатионом – одна чайная ложка на стакан плюс четверть чайной ложки порошка витамина С. Напиток все равно имеет привкус серы, но это лучше, чем предыдущая альтернатива – крем, которым Джейкоб мазал ступни, а потом надевал толстые носки, потому что зелье имело ужасный запах. Однако недостатки глутатиона бледнеют в сравнении с приносимой им пользой: он связывает и удаляет токсины, с чем не справляется организм моего сына, и в результате мыслительная активность Джейкоба обостряется.

Еда – это только часть рациона.

Я достаю крохотные силиконовые чашечки, которые мы используем для пищевых добавок. Каждый день Джейкоб принимает мультивитамины, капсулу с таурином и таблетку омега-3. Таурин предотвращает нервные срывы; жирные кислоты улучшают гибкость ума. Джейкоб поднимает газету и держит ее прямо перед лицом, когда я кладу на стол два его самых нелюбимых лечебных средства: назальный спрей окситоцин и шприц с витамином В_>12. Укол он делает себе сам; оба препарата устраняют тревожность.

– Ты можешь спрятаться, но тебе не убежать, – говорю я, отгибая край газетного листа.

Вы, наверное, думаете, что укол для Джейкоба – самое худшее, но нет, он поднимает рубашку и колет себе в живот без особых фанфар. А вот использование назального спрея для ребенка, у которого проблемы с обостренной чувствительностью, равносильно пытке водой. Каждый день я наблюдаю, как Джейкоб долго смотрит на пузырек и наконец убеждает себя, что справится с неприятнейшим ощущением, когда жидкость затечет из носа в горло. И каждый день от этого зрелища у меня разрывается сердце.

Не стоит говорить, что все эти добавки, которые обходятся ежемесячно в сотни долларов, медицинская страховка не покрывает.

Я ставлю перед сыном тарелку с кексами, а он переворачивает очередную страницу газеты.

– Ты зубы почистил?

– Да, – бурчит Джейкоб.

Я кладу руку на газету, закрывая ее:

– Точно?

В редких случаях, когда Джейкоб меня обманывает, это настолько очевидно, что мне достаточно вопросительно приподнять бровь, и он раскалывается. Врет Джейкоб лишь изредка, в тех случаях, когда его просят сделать что-нибудь для него неприятное – брызнуть в нос спрей или почистить зубы, – и еще во избежание конфликтов. В этих случаях он говорит то, что мне нужно услышать.

– Я сделаю это после еды, – обещает Джейкоб, и я не сомневаюсь: зубы будут почищены. – Да! – вдруг восклицает он. – Вот оно!

– Что?

Подавшись вперед, Джейкоб читает вслух:

– «Полиция Таунсенда обнаружила в лесополосе у шоссе сто сорок тело пятидесятитрехлетнего Уэйда Дикинса. Дикинс умер от переохлаждения. Признаков насильственной смерти не зафиксировано». – Джейкоб хмурится и качает головой. – Можешь поверить, что это сообщение засунули аж на четырнадцатую страницу?