Ещё одна фотография, сделанная во время раскопок, проводившихся на ферме Белль Ганес в первой декаде мая 1908 года. Белыми знаками «звёздочка» показаны ямы, на дне которых были найдены человеческие останки.

Логично? На первый взгляд – более чем!

Работа землекопов и сотрудников коронерской службы и службы шерифа проходила на виду большого количества людей [не забываем, что со второй половины 5 мая на ферму Белль Ганес началось всё возраставшее паломничество зевак, которое не смогли остановить даже сильные дожди, зарядившие тогда в Ла-Порте]. Присутствие среди зевак большого числа журналистов, готовых заплатить за любую свежую новость, явилось надёжной гарантией мгновенного разглашения этих самых новостей. Впрочем, публика, вооружённая биноклями и подзорными трубами, могла сосчитать извлекаемые из земли черепа и крупные кости без помощи газетчиков.

5 мая Рэй Лэмпхиар во время свидания с матерью в окружной тюрьме передал ей для стирки пару носовых платков, которыми пользовался в камере. После окончания свидания бдительный тюремный охранник попросил женщину показать полученные вещи. Развернув один из платков, он обнаружил небольшую записку, которую изъял и чуть позже передал шерифу Смутцеру.

Содержание записки показалось шерифу чрезвычайно интересным. Автор уведомлял получателя о необходимости связаться с адвокатом Уорденом и сообщить последнему, что на ферме некоего Джона Уитбрука (John Wheatbrook), расположенной неподалёку от города Спрингвилля (Springville), находятся вещи, принадлежащие Лэмпхиару. Адвокату следует немедленно отправиться туда и эти вещи забрать.

Эта информация обещала расследованию новый поворот. «Законники» знали, что 14 января 1908 года Рэй Лэмпхиар покинул ферму Белль Ганес и назад более не возвратился. По крайней мере сам Лэмпхиар на этом настаивал, и «законники» были склонны ему поверить. Во всяком случае проведённая проверка вроде бы подтверждала это утверждение Рэя. Люди шерифа сумели довольно полно восстановить перемещения Рэя, и потому шериф Смутцер был уверен, что знает, где и когда Лэмпхиар работал и как проводил время. Но при этом никто из «законников» ничего не знал о Джоне Уитбруке и неких вещах Лэмпхиара, якобы хранившихся на его ферме.

Интересно, что же это были за вещи, если задержанный так беспокоился об их местонахождении, что даже посчитал необходимым отправить за ними адвоката? И это притом, что с самим адвокатом Лэмпхиар не только ни разу не разговаривал, но даже ещё и не был знаком…

Шериф немедленно связался с окружным прокурором, тот озаботился получением ордера на обыск. 7 мая шериф Смутцер лично прибыл на ферму Уитбрука, предложил тому ответить на вопросы и выдать вещи Лэмпхиара. Фермер, немало озадаченный появлением официальных лиц, поспешил разъяснить, что в феврале 1908 года Рэй некоторое время работал по его поручению, совсем недолго, быть может, 3 или 4 дня. Получив расчёт, он попросил разрешения оставить на хранение небольшой рундук [ручной сундучок], каким обычно пользуются моряки. Предполагалось, что Рэй заберёт рундук лично, но этого не случилось, и тот до сих пор находится на ферме. Уитбрук поклялся, что никогда не открывал рундук и о его содержимом не догадывается.

Фермер отдал злосчастный рундук и, должно быть, с немалым облегчением перевёл дыхание. А вот у шерифа и окружного прокурора дыхание, должно быть, перехватило! Помимо разной мелочёвки вроде толстых носков, баночки с раствором морфия, сломанных серебряных часов и тому подобных сокровищ, представлявших ценность разве что для самого Лэмпхиара, в рундуке оказались золотые женские украшения с драгоценными камнями. Понятно было, что батрак-чернорабочий, алкоголик и наркоман не мог купить подобные вещи – он явно их украл! Но не они явились главной ценностью рундука. На самом его дне оказалась найдена… стопка писем Белль Ганес, адресованных Лэмпхиару!