Лиля догадывалась задним умом: любовь – это не только страсть. Это еще и ответственность за другого. А какая ответственность у Ганди за чужую дочку? Он зависит только от водки. Значит, Лиля будет зависеть от его зависимости.

Ромочка был грустен. И молчал. Лиля тоже не выясняла отношений. А что говорить? Выбора не было. Ей предложения не делали. Замуж не звали. Разлюбить она не могла.

Ганди приступил к своему долгожданному фильму. Пригласил Лилю в соавторы. Льдины под ногами медленно, но верно начали съезжаться. Лиля боялась поверить в свое счастье.

Ганди уже не мог обходиться без Лили. Она не выходила у него из головы.

Свою жену Валю он стал называть «Лиля». Валя злилась и спрашивала:

– Ты что, влюбился?

– Пройдет, наверное, – неопределенно отвечал Ганди.

Он боялся, что это пройдет. И его пугала перемена участи. Разрушить легко – а дальше что?

Стали встречаться помимо работы. Однажды договорились встретиться возле памятника знаменитому поэту.

Лиля приехала на Пушкинскую площадь и ждала возле памятника Пушкину. Она очень удивилась тому, что Ганди опаздывает. Он никогда не опаздывал. Для него это было принципиально. Точность – вежливость не только королей, но и всех воспитанных людей, уважающих чужое время.

Ганди тем временем ждал Лилю возле памятника Маяковскому. Они, видимо, не уточнили место свидания, или кто-то из них перепутал.

Ганди стоял час. Он не верил, что Лиля может не прийти. Это совершенно невозможно. А вдруг возможно? Кто он и кто она? Она – талантливая, молодая, полноценная. А он – бракованный, бесперспективный мужик. Владеет профессией, но жизнь – больше чем профессия. Профессия – составная часть жизни.

Однажды в хорошую минуту Лиля сказала ему:

– Ты – моя родниковая водичка.

– Я твое пиво прокисшее, – ответил Ганди.

Она засмеялась, решила, что он шутит. А он не шутил.

Стоя у памятника, Лиля решила, что Ганди попал в аварию. Только в этом случае он мог не появиться. Она поехала домой и, стоя перед дверью своей квартиры, услышала беспрерывные телефонные звонки. И поняла: это он. Узнала его по звонкам.

Когда любишь, по-другому ходишь, полметра над землей, паришь. По-другому смотришь, по-другому видишь. Другая химия.

Однажды гуляли по арбатским переулкам, зашли в кафе. Хотелось есть.

Заказали плов. Им подали заказ. Плов невозможно было взять в рот. Очевидно, что плов был приготовлен месяц назад, и, чтобы не испортился, повар насыпал в него пачку крупной соли.

Лиля и Ганди в растерянности сидели над тарелками.

Официант узнал Ганди, помчался к заведующему. Доложил, что в зале уважаемое лицо. Назвал фамилию. Заведующий тут же приказал подать деликатес: бараньи яйца. Это блюдо предназначалось для гостей класса «А».

Официант вынес и поставил перед Ганди и Лилей нечто непонятное, горячее, благоухающее кавказскими травами.

Ганди и раньше ел бараньи яйца, а Лиля в первый раз. Ни на что не похоже, но очень вкусно.

Деньги официант не взял. Заведующий вышел в зал, поприветствовал Ганди лично.

Лиля стояла рядом, исполненная гордости. В памяти невольно всплывал великолепный Шурик, который хлопнул перед ее носом дверью, отсекая себя и свой мир, искрящийся золотом. А Лиля осталась тогда на темной лестнице, пахнущей мочой.

А сейчас она на сцене, на возвышении, и ее возвышают. И это только начало.

Работать отправились в Сочи. Решили совместить полезное с приятным. Жена Валя не скандалила. Единственное, попросила мужа: «Гена, живи как хочешь, только не разводись».

Ганди промолчал. Принял к сведению, но ничего не обещал. Любовь – штука жестокая и беспощадная. Она никого и ничего не учитывает.