Алина сидела на кровати, держа в руках книгу в какой-то яркой разноцветной обложке. Похоже, опять читает свое фэнтези. Хотя… какой бы литературный мусор она там не мусолила, Марат всё равно ей гордился. Мало какой ребенок к одиннадцати годам имел за своими маленькими плечиками такой серьезный багаж прочитанного. «Вот взять меня, – размышлял он, – сколько я книжек в жизни прочитал? Две? Три?».

Ее коляска стояла рядом. Сколько сил Алине в свое время потребовалось, чтобы научиться перелезать из нее на кровать и обратно, вспомнить страшно. Зато когда у нее получилось, Марат сходил в магазин за тортом, и они вместе отпраздновали этот успех.

–Эй, сестренка! Чего читаешь? – он плюхнулся рядом и уставился взглядом в потолок, на котором ему была знакома каждая трещина. В детстве он любил лежать вот так и выводить из этих трещин фигуры животных. Всё равно как с облаками.

Алина тут же прильнула к нему и чмокнула в щеку, наверняка оставив на ней пару блесток от своей любимой детской помады.

–«Вгастеин коец».

Марат уважительно хмыкнул. Но тут же забеспокоился:

–Не рано тебе еще?

Если честно, про «Властелина колец» он мало, что слышал. Хотя в детстве, когда он сам еще под стол ходил, не говоря уж об Алине, они вроде как смотрели фильм. Знал только, что там очень много страниц, и что книга вроде как не совсем детская.

–Ты же мне сам ее принес.

Марат пожал плечами, насколько это вообще можно было сделать лежа.

–Да я просто каких то книжек в разделе со сказками насобирал, вот и всё, – сказал он, – я же не особо в этих властелинах твоих чего понимаю.

Его взгляд сам собой упал на ее искалеченные ноги. За все эти годы Марат так и не привык. Настолько несправедливым ему казалось все это. Отец ходит, а Алина нет.

На кухне заорали громче обычного. Марат тяжело вздохнул:

–Давно они там?

Он почувствовал, как Алина отстранилась от него.

–С утра. Как ты ушёй, почти сразу они пришьи.

Он поджал губы, вдруг почувствовав острый укол вины.

–Извини, что пришлось уйти. Хочешь, погуляем? Если да, то полезай в коляску.

–Не хочу.

–Ладно.

–Ты видей что трещины двигаются? Они мне показываи сказки.

Он ожидал рано или поздно услышать об этом, от того даже не удивился. Значит тогда, в детстве, не привиделось. Да и не могло такое привидится. Трещины оживали и, изгибаясь и перетекая одна в другую, образовывали фигуры; а эти фигуры, в свою очередь, разыгрывали действо – немое, но почему-то всегда понятное без слов. Он начал видеть эти представления лет с восьми, а в двенадцать перестал – и со временем решил, что подобные спектакли были лишь плодом его детского воображения. Хотя на самом деле всегда знал, что это не так.

–Да, – ответил Марат, – видел. Наслаждайся, пока можешь: такие сказки только для маленьких крутят. Большим их не показывают.

15

В городской библиотеке было тихо и прохладно, несмотря на то, что за ее дверьми стояла теплая солнечная погода. Мягкий ковер поглощал звуки их шагов. Лия не была здесь уже лет пять: маленькой бегала за книжками с цветными картинками, а потом на смену библиотеке пришли современные маркетплейсы, и походы сюда остались в прошлом. За эти пять лет ничего здесь не изменилось, только словно бы еще чуть-чуть состарилось, хотя и без того было уже очень старое. И, проходя мимо большого, во весь рост, зеркала в коридоре, Лия почему-то ожидала увидеть в отражении десятилетнюю девчонку с дурацкими косичками и в массивных очках с толстыми стеклами. Но вместо этого в зеркале была нынешняя Лия. А еще Марат с Ваней.

Рабочий коллектив тоже, судя по всему, остался прежним. На абонементе, склонив голову над какой то потрепанной книженцией, сидела Галина Семеновна. Заслышав шаги посетителей, она подняла на них бледное лицо с острым орлиным носом. Лие стало интересно, узнает ли ее «тетя Галя», но та, судя по всему, не узнавала. Похоже, слишком уж сильно Лия изменилась за эти пять лет.