Вслѣдъ за этимъ Особый Комитетъ подъ предсѣдательствомъ графа Нессельроде и съ участіемъ военнаго министра графа Чернышёва, генералъ-квартирмейстера Берга и др. постановилъ признать Амурскій бассейнъ принадлежащимъ Китаю и отказаться отъ него навсегда.

Рѣшеніе это казалось окончательнымъ и безповоротнымъ, и оно было бы таковымъ, если бы въ самый критическій моментъ среди русскихъ людей снова не нашёлся одинъ изъ тѣхъ праведниковъ, которыми держится Русская земля. Таковымъ былъ даровитый морякъ и мужественный патріотъ Геннадій Ивановичъ Невельской.

Отправившись въ 1848 г. на транспортѣ «Байкалъ» для доставки въ Петропавловскъ казённыхъ грузовъ, Невельской лѣтомъ 1849 г. прибылъ въ устье Амура и послѣ 42-дневной работы установилъ: 1) что Сахалинъ не полуостровъ, а островъ, отдѣляющійся отъ материка проливомъ въ 4 мили шириною, при наименьшей глубинѣ въ 5 саж., и 2) что входъ въ Амуръ какъ изъ Охотскаго, такъ и Японскаго морей – доступенъ для морскихъ судовъ.

Это открытіе, плохо понятое у насъ и едва не повлёкшее за собою разжалованіе самого Невельского въ рядовые, наоборотъ, въ Англіи и Америкѣ вызвало сильную тревогу и цѣлый рядъ мѣропріятій. Но прежде чѣмъ говорить о нихъ, позволю себѣ сдѣлать слѣдующее маленькое отступленіе.

Простая справедливость требуетъ признанія за всемірными завоевателями и нашими жизненными соперниками англосаксами одного неоспоримаго качества – никогда и ни въ чёмъ нашъ хвалёный инстинктъ не играетъ у нихъ роли добродѣтельной Антигоны. Внимательно наблюдая жизнь человѣчества въ ея цѣломъ и оцѣнивая каждое событіе по степени вліянія его на ихъ собственныя дѣла, они неустанною работою мозга развиваютъ въ себѣ способность на огромное разстояніе во времени и пространствѣ видѣть и почти осязать то, что людямъ съ лѣнивымъ умомъ и слабымъ воображеніемъ кажется пустою фантазіей. Въ искусствѣ борьбы за жизнь, т. е. политикѣ, эта способность даётъ имъ всѣ преимущества геніальнаго шахматиста надъ посредственнымъ игрокомъ. Испещрённая океанами, материками и островами земная поверхность является для нихъ своего рода шахматною доскою, а тщательно изученные въ своихъ основныхъ свойствахъ и въ духовныхъ качествахъ своихъ правителей народы – живыми фигурами и пѣшками, которыми они двигаютъ съ такою разсчитанностью, что ихъ противникъ, видящій въ каждой стоящей передъ нимъ пѣшкѣ самостоятельнаго врага, въ концѣ концовъ теряется въ недоумѣніи, какимъ же образомъ и когда сдѣланъ былъ имъ роковой ходъ, приведшій къ проигрышу партіи?

Такого именно рода искусство увидимъ мы сейчасъ въ дѣйствіяхъ американцевъ и англичанъ противъ насъ самихъ.

Едва только вѣсть о новыхъ русскихъ открытіяхъ въ Тихомъ океанѣ распространилась по цивилизованному міру, какъ работавшіе у Камчатки и въ Охотскомъ морѣ американскіекитобои потянулись къ Амурскому лиману и Татарскому заливу для наблюденія за нашими дѣйствіями въ тамошнихъ мѣстахъ. Въ сосѣдней Маньчжуріи появились лучшіе изъ политическихъ развѣдчиковъ – миссіонеры. Въ самихъ Штатахъ политическая мысль занялась выясненіемъ вопроса о томъ, какое значеніе можетъ имѣть величайшій изъ бассейновъ земного шара, т. е. Тихій океанъ, для человѣчества вообще и для с. – американцевъ въ особенности? Поднятый сначала печатью, вопросъ этотъ перешёлъ затѣмъ въ вашингтонскій сенатъ, составляющійся, подобно древнему римскому сенату и англійской Палатѣ Лордовъ, изъ самыхъ сильныхъ головъ, такъ называемыхъ «строителей государства». Изъ произнесённыхъ въ этомъ учрежденіи въ 1852 г. рѣчей, посвящённыхъ тихоокеанскому вопросу, самою замѣчательною по глубинѣ содержанія и ясновидѣнію была рѣчь сенатора штата Нью-Йоркъ Уильяма Сьюорда.