Но по многимъ причинамъ, объясненіе которыхъ отвлекло бы насъ отъ главной мысли, основанная монгольскими пастухами имперія не могла быть долговѣчною. Уже съ Iоанна Калиты даровитые Московскіе Собиратели начинаютъ управлять волею хановъ и руками послѣднихъ устраняютъ съ пути препятствія къ объединенію Россіи. Битвою на Куликовомъ полѣ Димитрій Донской рѣшительно заявляетъ, что въ потѣ лица работающій надъ своими нивами русскій народъ уже больше не слуга привыкшимъ снимать готовую жатву кочевникамъ. Грозный самодержецъ Iоаннъ IV берётъ подъ свою высокую руку царства Казанское, Астраханское и Сибирское. За ними наступаетъ очередь ханства Крымскаго.
Въ теченіе того же времени наиболѣе дѣйствительное изъ человѣческихъ орудій – соха, пластъ за пластомъ подымая нетронутую съ сотворенія міра почву, прокладываетъ земледѣлію путь въ самую глубь днѣпровскихъ, донскихъ, волжскихъ и сибирскихъ степей и несётъ съ собою коренную перемѣну во внѣшнемъ видѣ и во внутренней жизни страны:
Тамъ, гдѣ прежде разстилалась безбрежная пустыня, не производившая ничего кромѣ травы, – зазолотились моря хлѣбовъ, затемнѣли сады, зазмѣились дороги. Вмѣсто каждый день переѣзжавшихъ на новую кочёвку убогихъ палатокъ, явились постоянныя жилища, выросли города и сёла, поднялись къ небу купола церквей. Вмѣсто быстрыхъ и шумныхъ, какъ степной ураганъ, татарскихъ полчищъ, переносившихся изъ одного конца степи въ другой, зашагала медленная и страшная, какъ грозовая туча, пѣхота, предшествуемая полками хорошо обученной конницы и сопровождаемая тяжело громыхающею артиллеріей. Короче говоря, изъ первобытной, подобно птицамъ небеснымъ, питавшейся одними Божьими дарами Татаріи выросла могущественная, живущая тяжёлымъ хлѣбопашескимъ трудомъ и до послѣдняго издыханія готовая защищать свои обильно политыя потомъ и кровью земли Россія…
XII
Но, занявъ мѣсто Татаріи, мы унаслѣдовали и ея отношенія къ южной половинѣ Азіи, т. е. главнымъ образомъ къ Китаю и Индіи, а поэтому посмотримъ, какой капиталъ завѣщали намъ наши предшественники.
Начиная уже съ глубокой древности тёплый и богатый югъ неудержимо тянулъ къ себѣ кочевые народы сѣвера. Нашествія ихъ въ ту сторону были такъ часты, что подробное перечисленіе ихъ было бы утомительнымъ, и мы ограничимся лишь наиболѣе извѣстными. Въ 247 г. до Р. Х. татары опустошили всю Печилійскую провинцію; послѣ чего императоръ Ши-гуань-ди[6] приказалъ почтить волею Божьею скончавшееся отъ преклонныхъ лѣтъ военное искусство китайцевъ постановкою ему памятника высотою въ трёхэтажный домъ и длиною въ три тысячи вёрстъ.
Это изумительное сооруженіе, извѣстное подъ именемъ Великой стѣны, геометрически точно опредѣлило собою сѣверную границу Китайской имперіи, но защитить послѣднюю отъ нашествія степныхъ народовъ не могло. Во второмъ вѣкѣ послѣ Р. X. татары снова наводняютъ Китай, и онъ распадается на двѣ самостоятельныхъ части – сѣверную и южную. Въ 1225 г. Чингисханъ проходитъ Небесную имперію до Янтсекіанга и облагаетъ данью династію Сонговъ. Въ 1260 г. внукъ Чингисхана – Кублай[7] – устраняетъ Сонговъ и начинаетъ собою династію Iенъ[8]. Наконецъ въ семнадцатомъ столѣтіи на крайнемъ юго-востокѣ Татаріи, среди полуосѣдлыхъ тунгузовъ, появляется маленькій князёкъ по имени Нурачу. Подчинивъ своей власти сначала собственное племя маньчжуровъ и ближайшихъ сосѣдей, Нурачу основываетъ Маньчжурское царство, съ столицею Мукденомъ. А затѣмъ, какъ подобаетъ доброму сѣверянину, собираетъ армію и устремляется съ нею на Китай. Въ 1644 г. маньчжуры овладѣваютъ Пекиномъ и начинаютъ править Китаемъ вплоть до послѣдняго переворота.