Он вышел на крыльцо небольшого магазинчика, поняв, что покупает Света. Она вышла с большим кульком и снова повторила:
– Спасибо, выручил! Я хоть себе трусов купила. Даже забыла, когда носила хлопчатобумажные, все больше кружевные стринги.
– А мне такие больше нравятся, – хмыкнул Гаранин, прижимая ляльку к себе. – Передо мной только в таких крутись, а?
– Мы тогда никогда из койки не выберемся, – хохотнула она. А потом посмотрела внимательным взглядом и осведомилась тихо, но предельно серьезно: – Ты с этой Надеждой хороводил? Олеська – твоя дочка?
– С ума сошла? – прошипел он, увлекая ее за угол магазина. – Ты думаешь, я бы позволил своему ребенку жить с пьющей теткой и не забрал ее к себе? – Гаранин от ярости навалился сверху, прижимая строптивую ляльку к бревенчатой стене. – И я не интересуюсь испитыми бабами. А вот с ее сестрой у меня случилась небольшая история. Только Маринка полтора года назад утонула, но тебя это не касается.
– Меня это не касалось вчера, – фыркнула Света, упираясь локтем ему в грудь и пытаясь спихнуть с себя. – Если ты меня знакомишь с людьми и представляешь за каким-то бесом женой, то мне нужно знать хотя бы подоплеку, чтобы не попасть впросак.
– А-а-а, – протянул Гаранин, даже не делая попыток отстраниться. – Я-то думал,ревнуешь! Уже обрадовался…
– Не надейся… мальчик, – бросила она и добавила, нахмурившись: – Нужно ехать, скоро стемнеет.
– Ну да, – словно в чаду, пробормотал он и, взяв ее за руку, как маленькую, повел к вездеходу, припаркованному около почты.
А там, засунув в маленький багажник покупки, молча помог Свете усесться и, пробурчав «крепче держись», понесся через озеро с немыслимой скоростью и только дома поинтересовался:
– Как ты собираешься контролировать Олеськины сапоги? Ну чтобы Надежда не пропила.
– Очень просто, – пробормотала Светлана. – Нам придется привозить их с собой каждый раз, а потом забирать обратно.
– Да как-то неудобно подарить, а потом забирать, – с сомнением заметил Гаранин.
– А кто говорит о подарке? – хмыкнула Света. – Это твои сапоги, ты просто на время даешь их поносить Олесе.
– Умно, – кивнул Гаранин и добавил бурча: – Ты мне ничего не должна за свои покупки. Пока живешь в моем доме, я тебя обеспечиваю.
– У нас контракт? – уточнила она с ехидной улыбочкой.
– Вот именно, – заверил он и выскочил из дома. Завозился, закатывая вездеход в сарай, потом побежал за дровами. И вернувшись в избу, загрохотал на кухне тарелками.
«Как слон в посудной лавке», – хмыкнула про себя Света и, очутившись в зимовке, сразу позвонила матери.
– Я соскучилась по Эжену, – выдохнула она, как только Лиля ответила.
– У нас сегодня матч по футболу Россия-Франция, – смеясь заметила мать.
– Твои и мои бьют наших? – шутя полюбопытствовала Света и добавила серьезно: – Хочу к вам. Очень!
– Так приезжай,– с ходу заметила мать, но тут же поправила саму себя: – Арман велит не торопиться.
Света услышала знакомый властный голос. Сначала вдалеке, а потом уже и в трубке.
– Ты в порядке, Лана? – строго пророкотал отчим, а потом без всякого перехода тяжело вздохнул:– Пока мы не поймем, откуда исходит угроза, тебе лучше не приезжать. За Эжена можешь не переживать, он вместе со своими дядюшками и теткой посещает занятия и спортивный зал. Мы с Лили не спускаем с него глаз.
-Спасибо, – пробормотала Света и уже хотела попрощаться, как в эту минуту Арман закричал:
– Было касание! Было! Назначаю пенальти! – и передал трубку жене.
– Кто с кем играет? – весело поинтересовалась Света, слыша вдалеке вопли отчима.
– За Францию – Эжен, маленький Арман и Хлоя, а за Россию – Миша, Таечка и Пахомов. Судит Арман. Стефания и Витькины дочки изображают из себя фанатов и машут перед моим носом флажками.