– Пошли осмотримся, дружок, – сказал Глор машине и послал ее в обход Башни.

Под механическими ногами шуршал и сыпался бетон бывшей посадочной площадки. Когда-то здесь кончалась гравилетная линия. Теперь колодец гравигенератора был пуст, в глубине чернела грязная вода. Лаби-лаби отдыхали на бетоне и на листах обшивки, упавших сверху. Некоторые листы отнесло на большое расстояние от Башни – титан то и дело гремел под кабиной. А вот заброшенный каземат Охраны. Турель стационарного лучемета нелепо торчала из бойницы. Видимо, ее начали вытаскивать и бросили – не пролезла. За турель цеплялось двумя корнями молодое дерево.

– Никого, – шепнула Ник. – Давным-давно. Смотри, деревья.

Деревья отвыкли от движущихся предметов и подбирали корни, когда машина пробегала мимо.

– Да, никого, – сказал Глор и выключил браслет.

– Покажи, как он там…

Открылся внутренний люк багажника, и кург высунул голову. Глаза его ожили – он косился на балогов и принюхивался. Ай да кург! Он пролаял:

– Выходить прикажете? Это где?

– Старая Башня МПМ, – ответил Глор. – Слыхали?

Кург угрюмо зарычал. Сам же испугался и втянул голову в ящик. Опять высунулся. На морде только что не было написано: «Ох, передумают, не выпустят…»

– Пусть на вас покоится благодать Пути, милые господа, – со льстивым подвыванием пожелал кург. И, не удержавшись, добавил: – Ар-ррр…

– Ведите себя достойно! – рассердилась Ник. – Вы разумное существо! Как вы смеете унижаться?

– Прриходится, р-р-гау…

– Оставим этот разговор, – сказал Глор. – Место вас устраивает?

– Пр-ропитаюсь.

– Что вы собираетесь делать дальше?

– Придумается, – пообещал кург.

В этот момент неск Любимец Пути оценил обстановку и заверещал в кармане со жвачкой. Кург внимательно посмотрел на карман и отвернулся. Любимец орал и барахтался, как Красная Шапочка в волчьем брюхе. Ник сказала, наклонившись к багажнику:

– Вы держитесь поблизости… Отсюда не уходите. Мы попытаемся добыть «посредник».

– Это зачем? – спросил кург.

– Для нашей безопасности. Если вас поймают, нам несдобровать.

– Меня – в Мыслящие?

– По-моему, это единственный выход.

– Р-рау! В Мыслящие не желаю. Пр-родержусь. Приезжайте. Меня зовут Нурра.

– Подумайте, Нурра. Желаю вам плавного Пути!

Багажник открылся. Нурра соскользнул на землю и прорычал:

– Плавного Пути, господа чхаги! – За ним из багажника выпорхнуло облачко красной пыли, качнулись деревья, и кург исчез.

– Почему он обозвал нас чхагами?.. – с легким смущением спросила Ник.

– А у кого, как не у чхагов, есть «посредники»? – ухмыльнулся Глор, выуживая Любимца Пути из кучи растерзанных палочек жвачки.

– У командоров.

– Что же он – дурак? Не видит, что мы монтажники, а не командоры?

– Он-то не дурак, – сказала Ник. – «Посредник» нужен…

– Тише… – сказал Глор, хотя браслеты были выключены.

Он с преувеличенным вниманием занялся неском. Ему не хотелось думать о «посреднике». Эта мысль тянула за собою что-то скверное, мутное – не поиски «посредника», а то, что будет после.

Они включили браслеты и примолкли. «Скиталец» выскочил на большую дорогу – в синие сумерки и синие звезды сигнальных фонарей на встречных машинах. Постепенно разгорались световые панели на обочинах, приближалась ночь. Только город еще ловил последние лучи Большого Солнца. На позднем закате они делались фиолетовыми, и Монтировочная стояла над горизонтом, как огромная перевернутая кисть лилового винограда. Или гроздь воздушных шаров – на двести тысяч штук. Каждый шарик был домом-квартирой. Даже с ближнего подъезда город представлялся игрушкой, прихотью веселого архитектора, детской забавой.

В этом городе жили строители больших кораблей. Металлурги, инженеры – физики, химики и монтажники. Специалисты по ядерным двигателям, по антигравитации, сварке металлов и пластмасс, кибернетике, сжижению газов. Центральный ствол города был Монтировочной – эллингом, в котором монтировались транспортные корабли. Сейчас в Монтировочной висел полуторакилометровый корабль. Самый большой корабль для перевозки Мыслящих, заложенный от начала Пути.