На поляков эти угрозы не подействовали, наоборот, с присущим им гонором они восприняли слова и действия русских как проявления слабости: мол, стращают, а воевать боятся. Подзуживали и финансировали панов римский папа и германский император. На льющиеся с Запада деньги вербовались массы немецких наемников. Крымские «друзья» Хмельницкого показали полную ненадежность, сражений с поляками всячески избегали, зато безжалостно грабили и угоняли в полон союзников. Мало того, хан сговаривался с королем Яном Казимиром, желая увлечь украинских повстанцев в набег на Россию. Гетман терпел поражения, освобожденные было районы вновь захватывали поляки, а жители опять уходили оттуда к русским. Взявший их под личное покровительство Алексей Михайлович селил беженцев на слобожанщине.

В марте 1653 года собравшийся в Бресте внеочередной сейм Речи Посполитой официально взял курс на геноцид: дескать, жители мятежного региона представляют угрозу вечных бунтов, значит, надо всех просто-напросто истребить. Русские дипломаты докладывали: «А на сейме ж приговорили и в конституции напечатали, что казаков как мочно всех снести». Выполнять решение принялись с ходу, польское войско вырезало подчистую несколько городов.

Тогда-то царь и объявил мобилизацию. Хотя последнюю попытку решить проблему миром все же предпринял. В Варшаве посол Борис Репнин предъявил новый ультиматум, заявив: государь простит «неправды» королю, если он и паны «успокоят междоусобие с черкасами, возвратят православные церкви, которые были оборочены под унию, не будут впредь делать никакого притеснения православным и помирятся с ними по Зборовскому договору».

Самоуверенные поляки даже не рассматривали такие условия, намеревались разгромить отряды Хмельницкого ударами с трех сторон – из Польши, Литвы и Молдавии.

Эти планы были перечеркнуты сосредоточением русских войск на границах, а осенью 1653-го открылся Земский собор, постановивший принять восставший край в состав России. Теперь решение наших властей было полновесным: собиралась на войну «десятая деньга», формировалась могучая рать. 23 октября в Успенском соборе было всенародно объявлено: царь повелел «идти на недруга своего польского короля» за многие его «неправды». К Хмельницкому выехало посольство боярина Василия Бутурлина, уполномоченного принять Малороссию в подданство.

Россия не напрасно столь долго взвешивала этот шаг, так тщательно к нему готовилась. В популярных книжках и учебниках историю воссоединения часто завершают картиной Переяславской рады, где рыдавшие от счастья делегаты принесли присягу «во веки всем едино быть». В действительности ради их спасения и освобождения нашей державе пришлось вступить в несколько жестоких, затянувшихся на 27 лет войн: с Речью Посполитой, Крымским ханством, Швецией и Турцией.

Причем внешних врагов побеждали, а внутри страны сказывалась пресловутая «особенность пограничья цивилизаций», «двойственность мышления». Для простонародья сильная власть царя, защищавшего подданных от вражеских нападений и хищничества местных начальников, была благом, однако казачью верхушку порядки в России не устраивали. Полковники и сотники захватили панские замки, стада, земли, чувствовали себя новыми панами. Им хотелось таких же свобод, как в Польше: гуляй в свое удовольствие, вытворяй что хочешь в собственных владениях, и пусть поляки их себе равными признают…

После смерти Богдана Хмельницкого почти все его преемники стали предателями: Выговский, Юрий Хмельницкий, Дорошенко, Брюховецкий. Мазепа позже лишь продолжил традицию. Русские раз за разом получали удары в спину, из-за чего погибли две царские армии, оказались перечеркнуты плоды наших побед. Именно поэтому воссоединение ограничилось тогда Левобережьем Днепра и Киевом. Завершать процесс пришлось уже Екатерине Великой.