Аделия шумно вздохнула.

– Как ты себе такое представляешь? Это же работа… – Она развела руками, снова посмотрела на ворох свитеров. – Что скажешь, Тань? Разрешишь? Это в Смоленской области аж… Да, довозят на машине. Комната? Черт его знает, должна быть. Вроде обговаривали.

Она представила, что тогда придется объяснить близнецам, что она будет изображать невесту.

Темка протянул руку к сотовому, поиграл пальцами перед носом.

– Дай трубу… Мам. Не надо нас никуда пристраивать. Мы с Адой поедем. Будем вести себя смирно, обещаем. – Аделия не ожидала, что угловатый Артем может выглядеть таким серьезным и по-мужски обстоятельным, у него даже голос стал ниже.

Выслушав от матери указания, он вернул сотовый тетке, кивнул:

– Она не против.

Аделия обреченно вздохнула.

– Ну, значит, пакуйте свои шмотки. Завтра около двух дня отчаливаем… И это, – она выставила палец, ткнула им в грудь племянника и посмотрела на замершую в проеме Василису, – вопросов не задавать. Если вам что-то покажется странным, значит, так и должно быть. Ясно?

Племянники кивнули и понуро поплелись в комнату.

Аделия опустилась на край кровати, нахмурилась: ощущение, что она ввязывается в историю, не покидало ее. Да что там не покидало, оно стучало в висках, пульсировало тахикардией под ребрами, от него кружилась голова и хотелось бегать по потолку. Присутствие племянников, с одной стороны, успокаивало: повод лимитировать общение с «женихом» и его семейством. Опять же всегда есть возможность подговорить этих двоих и под благовидным предлогом слинять раньше срока. Да и вообще, присутствие родных как-то упрощало все дело.

В одно мгновение тахикардию, обморочную тревогу и волнение смахнуло, будто порывом ветра: Аделия представила физиономию капитана Александрова, когда она завтра появится с двумя оболтусами.

«Он спрыгнет с темы. Факт», – счастливо подумала Аделия, похвалив себя за то, что стрясла с него предоплату.

На следующий день без пятнадцати два позвонили на сотовый.

– Привет, дорогая, – Александров решил войти в роль. – Через пятнадцать минут выходи. Терранчик серый металлик будет ждать свою лягушонку.

– Привет, родной, – подыграла ему Аделия, с удовольствием отметив, как капитан поперхнулся. – Щас погуглю, как выглядит твоя коробчонка.

Макс откашлялся, озадаченно замялся и проговорил уже серьезнее:

– Ну типа джипа. Темно-серая бибика.

– Ладно, выхожу смотреть твою бибику, распушай павлиний хвост.

Нажав отбой, повернулась и нос к носу столкнулась с племянниками: оба смотрели на нее, открыв рты.

– Это не работа, верно? – догадался Артем.

– Работа. И этот, – она покачала в руках смартфон, – мой жених… Ну или вроде того. Мы едем к его родне… Если он не передумает вотпрямщас.

– А работать?

– Там и будем работать. Гадать, порчу снимать, в хрустальный шар пялиться… Давайте, давайте, выдвигаемся! – Она вытолкнула близнецов на лестничную клетку и захлопнула дверь.

Лифт.

Мигающая лампа.

Настороженные лица подростков.

Тепло подъезда.

Аделия вырвалась вперед, чтобы закончить этот фарс, разрубить его, как узел на веревке, одним молниеносным движением.

Распахнула дверь и выскочила на крыльцо.

Это был тот самый редкий день в Москве, когда снега выпадает больше, чем люди могут затоптать, а машины – смешать с грязью. Белые хлопья струились, подхваченные ветром, с крыш, осыпались с мохнатых шапок деревьев, искрились серебром на гладких и чистых, как белый лист, газонах. Тишина заполнила московский дворик, притушила визг ребятни, спешно лепившей снеговика. Аделия поправила съехавшую с плеча сумку, замерла.

Из припаркованной напротив машины вышел Макс, неторопливо направился к ней.