– Я редко ем дома.

– Почему? Ты же умеешь готовить.

– Одному это не очень интересно.

Когда-то Даниэлю нравилось варить кофе для Анаис и готовить для нее ужины. После ее смерти купил кофемашину.

В свою чашку Даниэль налил побольше молока и глянул на черный кофе Мэтта:

– Не понимаю, как ты его таким пьешь.

– Бодрит. Может, и тебе попробовать. Похож сейчас на зомби, встал, но не проснулся.

Даниэль снова пожал плечами и пригубил кофе. На самом деле сегодня он спал лучше, чем несколько ночей до этого, но в бессоннице не было ничего необычного. Иногда она случалась.

На диване еще лежало комком постельное белье Мэтта. Он так и не объяснил, почему захотел тут переночевать, но Даниэль не возражал. Наоборот, ему нравилась компания.

Когда Мэтт ушел из дома, ему было лет восемнадцать и первое время он жил у брата, так что квартиру эту знал прекрасно. Он до сих пор иногда заходил и даже оставался, и Даниэль любил эти дни.

Правда, вчерашний вечер омрачили мысли о Бене и его странной смерти. Зато была пицца. Даниэль не рассказывал Мэтту, но пиццу ел только с ним, зачем-то сделав это особым ритуалом.

– Ты сегодня… – начал Даниэль, но Мэтт его перебил.

– Мне на работу к обеду.

– Суббота же.

– Моя смена в книжном, просили подменить.

Даниэль рассеянно кивнул. Он не успел что-то сказать, потому что раздался стук в дверь.

– Кого-то ждешь?

– Может, полиция выловила еще один труп и вернулась.

Даниэль терпеть не мог людей, которые игнорировали звонок, висевший не с той стороны двери, и стучали. В конце концов, двадцать первый век, цивилизацию в город завезли давно, а многие до сих пор варварски стучат!

К удивлению Даниэля, на пороге квартиры оказалась девушка. Симпатичная, в длинном бархатном платье пурпурно-сливового цвета. На груди медальон: Непорочное сердце Марии, пронзенное мечами скорби. Символ милосердия.

Волосы отливали медью и раньше явно были собраны на затылке, но сейчас растрепались, и длинные пряди падали на шею и плечи.

Взгляд девушки казался то ли испуганным, то ли ошарашенным. Большие ореховые глаза выделялись на бледном лице.

– Мистер Эш?

– Даниэль.

– У меня есть дело… Даниэль. Ты можешь помочь. Мне рассказала о тебе мадам Аделаида.

Чернокожая жрица вуду с глухим голосом. Она любила распевать собственные песни, чтобы призывать духов. Даниэль знал: она веселит лоа, и те приходят танцевать с ней. Он сам несколько раз помогал мадам Аделаиде с ритуалами, а она гадала для него на остатках травяного чая.

Не в привычках мадам Аделаиды рассказывать о Даниэле, но он всё равно встречал слишком много людей, которые, как Бен, считали, что колдовством можно решить любую проблему. А Даниэль-то точно проведет для них ритуал и вызовет лоа, надо всего лишь заплатить.

– Думаю, вам лучше обратиться к кому-то другому.

– Нет! – В голосе девушки послышалось отчаянье, она качнулась вперед, чтобы помешать Даниэлю закрыть дверь. – Я обратилась к мадам Аделаиде, и она сказала, что не сможет помочь. Только вы.

– А что нужно-то?

– Дело касается лоа… и моей бабушки. Проще показать. Это на окраине.

Даниэль нерешительно оглянулся на Мэтта, и тот махнул рукой:

– Мне на работу. Ключ от квартиры есть, закрою, когда буду уходить.

Кивнув, Даниэль повернулся к незнакомке:

– Ты на машине, пешком?

– Такси.

– У меня мотоцикл. Имеешь что-то против мотоциклов?

Он глянул на ее длинную юбку, но девушка задрала подбородок:

– Справлюсь.

Новый Орлеан душил жарой и влагой, ветерок иногда доносил аромат цветущих магнолий из Садового квартала. Солнце вовсю припекало, как Даниэль ни старался держаться в тени. Машин на дороге в субботу оказалось немного, так что добрались быстро.