Но когда Джоан измерила нас взглядом, – когда она как ужаленная умчалась на машине, – когда все это случилось, казалось, что наш сказочный мир бомбой влетел в настоящий. Все, о чем мы говорили, все возможные варианты развития событий, которые мы обсуждали, вплоть до такого, в котором Роджер уходит от Джоан и переезжает ко мне, – все они превратились из набора слов во вполне реальные перспективы. Мы получили то, о чем мечтали. Разве не говорят «остерегайся своих желаний»? И вот, пожалуйста: мы получили, что хотели, и застыли как вкопанные, не зная, что с этим делать.

Но вскоре оттаяли. Я ни секунды не сомневалась, что Роджер впадет в панику и скажет: «Нам было хорошо вдвоем, но у меня есть жена». Я не склонна к фатализму. Но они прожили вместе тридцать пять лет. Когда мы с Роджером переспали, я пообещала себе, что не буду себя обманывать. Я осознавала свои чувства и думала, что знала, что он чувствует ко мне; но все же иногда одной любви недостаточно. Я не обманывала себя ожиданиями и воспользовалась подвернувшимся шансом, но всегда знала, что всему придет конец. Даже в наши самые… интимные моменты, тихий голосок в моей голове продолжал шептать: «Это – не навсегда».

Поэтому я не поверила своим ушам, когда Роджер повернулся ко мне и сказал: «Одевайся, нам срочно нужно в банк». Все их счета были общими, и Роджер опасался, что Джоан собирается снять все до копейки. «Если она уже там, у тебя есть наличка?» – спросил он, пока я натягивала джинсы; именно тогда я поняла, что голос в голове был не прав. Это был не конец. Все только начиналось. Я спешно оделась, и мы поехали в банк. Джоан не успела обчистить счета, и Роджер, сняв половину, открыл свой собственный счет. Мы вернулись домой и сели на кухне доедать остатки жареной курицы. Потом мы смотрели телевизор в гостиной. Наш мир стал реальностью. Словно раньше мы жили на полотнах Моне среди размытых границ и теплого света, а затем нас резко перебросило на гиперреалистичные картины Люсьена Фрейда. Я испытывала… Я явственно осознала, что претерпеваю метаморфозу. Такое случалось со мной всего пару раз в жизни.

Через неделю Роджер переехал ко мне. Он и Джоан начали долгий и запутанный процесс развода. А я стала вавилонской блудницей. Не хочу лишний раз возвращаться к этому. Вся ночь уйдет только на то, чтобы перечислить все, что сделала Джоан, чтобы ты понял: она была полнейшей стервой. Она проникла в мою квартиру и разгромила ее ко всем чертям, словно частный детектив-любитель. Тем временем друзья Роджера и Джоан встали на ее сторону, как будто не имели ни малейшего представления об их отношениях. Мне кажется, женщины опасались, что для их мужей Роджер мог стать кумиром для подражания, а этого, в свою очередь, боялись мужья. Я как будто вернулась в школу. Всегда думала, что с возрастом приходит зрелость. Как же я ошибалась. Меня окружали люди вдвое, а то и втрое старше, но они ничем не отличались от школьников, перебрасывающихся записками. Если честно, мы с Роджером были счастливы – ты даже представить себе не можешь, насколько, – но временами это ребячество раздражало.

Единственными, кто относился к нам по-божески, были Эдди и Харлоу. Помню, я очень удивилась – приятно удивилась, – когда одним субботним днем зазвенел телефон, и я, подняв трубку, услышала незнакомый голос – голос Эдди; она пригласила нас на ужин. Поднимаясь по ступеням крыльца, я на секунду испугалась и почему-то была уверена, что это приглашение окажется западней, что внутри нас ждет Джоан. Но мне не стоило волноваться. Вечер предстоял нелегкий – все же с Роджером и Джоан они познакомились, когда те перебрались в Гугенот, – но благодаря Эдди мы приятно провели время. Слава богу, мне посчастливилось ее встретить.