Я подобрал пустой кофр, набросил на плечо и побрёл обратно, молча разминувшись с догнавшей меня проводницей. Бесполезность дальнейшей погони была очевидна. Эта пара, гусь да гагара, или затаились по разным купе, или, что верней, давно смешались в Мичуринске с вокзальной публикой. Такие вот пироги с глазами…

Сергей оказался прав. За мной следили. Цель ясна, как белый день – завладеть деньгами. Я не ошибся, «Гундосый» на вокзале был. Именно он показал меня этой парочке. Хотя, как? Ведь мы с ним незнакомы! Приметный кофр? Или моей персоной заранее интересовались прицельно? Замешан ли тут Иннокентий? Н-не думаю. Его, как и меня, похоже, хотят выставить «терпилой» и слупить с фабрики долг, включив «счётчик». Или, допустим, используя невозможность возврата денег, осуществить рейдерский захват предприятия.

Однако, пацаны, лично я думаю несколько иначе! Немудрёная уловка моей дорогой сестры уже скорректировала в минуса замыслы организаторов операции. Это раз.

Доморощенные Бонни и Клайд с чувством глубокого разочарования уже «обрыбились» на предмет моего портфельчика. Это два.

И третье – я улыбаюсь во все имеющиеся, представляя морды моих филёров после того, как хозяева зададут им простой вопрос: «Где деньги,Зин?». Они ответят, конечно, что их там не было и им, конечно же, безоговорочно поверят!!!

Инстинктивно ощупав себя через «треники», вздохнул немного свободней и присел на Лялькину скамью. Семейство сверлило меня испуганными чёрными глазищами. Осторожно вошла проводница:

– Убрала там всё. А вот курица-то в пакете, не запачкалась нисколько. Может, возьмёшь? – В голосе её сквозила какая-то виноватость.

– Как зовут-то тебя, хозяйка?

– Зина.

«… резиновую Зину в корзине принесли», – лезла в голову всякая чепуха. Я сдёрнул с вешалки костюм и взял ботинки:

– Мать, найди мне свободное место где-нибудь. Пусть они закроются и отойдут. Напуганы, посмотри, до полусмерти. А всё из-за меня. Диляра, Лялька, простите Христа ради. Разве мог я подумать. Простите…

* * *

«Никогда я не был на Босфоре…», но проезжая по Душанбе в такси, ловил себя на чувстве неловкости странника в рубище, случаем приглашённого во владения лучезарного и солнцеликого эмира, мир ему и благоденствие! Слишком уж разительно контрастировал этот таджикский султанат с устремлёнными в небо мечетями, минаретами и дворцовыми сводами с вросшей в моё сознание Капотней.

Понимая, что в режиме порученной миссии вряд ли удастся побродить по городу, я попросил таксиста крутануться по центру и наиболее примечательным местам столицы. Тот, привыкший к восторгам туристов, проявил недюжинное радушие, и улыбка не сходила с его смуглого лица. Звали водителя Сухроб. Простецкий радушный мужик и патриот своего города.

Глаза мои не успевали отхлопать ресницами от удивления, умиляясь одному шедевру архитектуры, как тут же наплывали ещё более грандиозные сооружения. Я без остановки крутил головой и спрашивал таксиста:

– А это памятник кому? А это что? Да не может быть!

Сухроб терпеливо объяснял, озираясь по сторонам, но дорогу контролировал чётко. Мне оставалось лишь с восхищением удивляться тому, какое созвездие великих имён национальных героев и поэтов древности приходится на этот, даже не миллионный город! Посудите сами: Самани, Рудаки, Низами, Хайям, Фирдоуси, Саади, Авиценна, Ширази, Навои… Все по-своему знаменитые имена довольно прочно на русском слуху и перечень не полон отнюдь!

Калейдоскопическое разноцветье по всему пути следования – синее небо, много зелени, фонтаны, женщины в национальных одеждах, ковры, халаты, тюбетейки. Лепёшки величиной с мексиканское сомбреро, длиннющие ряды фруктов, овощей и пряностей, пирамиды дынь и арбузов! Открытым окном машина черпает чуть горьковатый запах тлеющих мангалов и томящихся на них шашлыков. У мусульман недавно закончился пост. И над всем этим буйством красок пронизывает небосвод самый высокий в мире, флагшток с трёхцветным развевающимся полотнищем, площадью с хоккейное поле – государственным флагом независимого Таджикистана!