– С чего ты думаешь, что Один согласится и одобрит его личность? – уточнил один из жрецов.

– А почему это ты вдруг решил выдвинуть своего сына на престол? – недовольно заявлял другой.

– Смолкните! – прикрикнул Браг, пользуясь своим авторитетом. – Во-первых, Усень – верный нам служитель и большинство стражей и воинов Касгарда уважает его, Усень – мой сын, и это играет нам только на руку, ибо он будет полностью подчиняться мнению Совета нашей Церкви, к тому же мы тут же введем новый кон, которым установим Церковь над царем. И если вы знаете еще кого-то, кто прекрасно подойдет на эту должность и согласится на это, то прошу – я обязательно выслушаю каждого из вас, – Браг сделал паузу и в комнате повисла тишина – никто не имел более ничего, что бы он мог добавить или предложить. – Тогда перейду сразу к ответу на второй вопрос, который является куда более важным, ибо он касается того, как мы все это провернем. Многие уже и в наших землях наслышаны о древнем пророчестве, что должен явиться в мир великий потомок Имира, который сразит южного правителя Зохака. И много было предположений, кто же есть этот потомок. Однако, рассуждая умом, можно однозначно заключить, что убитый Адвин не мог быть им так же, как и Один, который свое уже отвоевал и сейчас может лишь управлять царством, восседая на своем троне. Троян еще давно сбежал с царского престола на юг, видимо, под крыло Зохака. Пришедший на его смену Сам сейчас трусливо отсиживается в своем Кологарде. Сын Сама, Зорян – иждивенец, как и его дед спрятавшийся под боком у Зохака. Из потомков Трояна остались лишь внуки Сама, Славен да Рус, однако первый на воина вообще не похож, а второй как раз вполне может оказаться этим самым наследником из пророчества. Однако он слишком опасен для нас, если взойдет на престол, поэтому этого мы не допустим. Не упомянул я еще троих сыновей Адвина, у которых более-менее равные возможности стать убийцами Зохака, но многие мудрецы склоняются к тому, что это суждено свершить именно старшему из них. На этих известиях мы и сможем выехать, ведь по счастливым обстоятельствам Усень родился в то же лето и в тот же день, что и старший сын Адвина. Добавив сюда немного звездной науки, мы сможем выдвинуть свое предположение на счет этого пророчества, а вся наша Церковь поддержит его. Вы же убедите Одина, что это действительно так. И тут лежит еще одна маленькая приятность, – хитрым взглядом обвел всех присутствующих Браг, пытаясь заинтриговать жрецов.

– Какая же, не томи?

– Один должен будет дать разрешение Усеню на поход за благословением в Храм Творца, – последние слова он проговорил с особой усладой и не упустил из виду проскользнувшую по лицам всех пяти жрецов ехидную улыбку.

Искусным воином Усень никогда не был, и это было хорошо известно Брагу. Более того, он был даже уверен, что его сын не только не был отличным воином, но и вовсе бойцом как таковым не являлся. Все, что касалось воинского искусства, было всегда чуждо Усеню, ибо еще с самого детства он стал прогуливать уроки по боевому мастерству и никогда не считал это своим приоритетом в жизни, как он однажды заявил отцу. Браг же особо не хотел давить на своего сына, памятуя о том, как беспардонно в его жизнь вмешался его собственный отец, заставив юного Брага идти тем путем, который ему никогда не нравился. Усень всегда воспитывался как царский ребенок и был уверен, что в будущем его ожидает работа куда более важная, чем просто размахивать мечом. Эта его уверенность была привита ему именно отцом, который сам ничуть не сомневался, что если Один отстранил его от престола, то уж на внука у него должны были быть другие планы. Еще одним важным элементом в воспитании Усеня было то, что он был практически напрочь лишен отцовского веского слова – Браг сразу почти после рождения сына взвалил все заботы о сыне на свою жену и отца, полностью удалившись в дела Церкви и царства. Так Один с радостью принял и молодую жену Брага и новорожденного Усеня в своем доме и оставил их на своем содержании. Видимо, это также отпечаталось на том, что Усень всегда себя превозносил над другими сверстниками, ибо с детства рос как царский ребенок, при этом кроме мягкого материнского воспитания не был знаком с отцовской строгостью, так как Один хоть и держал внука при себе, но все же старался не вмешиваться в семейные дела Брага и решил позволить тому самому воспитать сына, чему сам Браг был отчасти рад, ибо отцовской диктатуры еще и в этом деле он бы не выдержал. Но все это в итоге привело к тому, что ни Один, ни Браг не уделяли достаточно времени Усеню и воспитание юноши было пущено на самотек, так что к двадцати одному году он вырос ни к чему не стремящимся бездельником. Но Браг довольно ловко сумел вписать своего беспечного сына в новую структуру, которая только была введена им при поддержке круга приближенных жрецов – Усень стал главой Церковной стражи, которая на бумаге лишь называлась таковой и была призвана охранять церковные помещения и их служащих от внезапных проявлений агрессий со стороны недоброжелателей, на деле же это было по сути умело прикрытое личное войско Церкви. Со временем практически незаметно это войско заменило городскую стражу, когда с подачи жрецов было принято решение на вече объединить две стражи: царскую и церковную. Жрецы смогли убедить народ и даже Одина в том, что воины, живущие по вере, являлись куда более надежными защитниками, нежели те, что следовали древним воинским заветам. Усень же таким образом продвинулся по своей служебной лестнице и стал самым главным военачальником Касгарда фактически, хотя и эту должность, и должность военачальника всего Касского войска занимали другие, поистине достойные воины. Но власти больше было дано непосредственно Усеню – они были стратегами, а он лишь давал им добро на действия. Так ему практически и не приходилось иметь никаких военных талантов или навыков, ибо всю непосредственную работу выполнял, конечно, не он – его задача была руководить процессом, с чем он справлялся довольно-таки неплохо. Браг, готовивший сына на престол, однако знал, что отдавать приказы воям – это было одно, а управлять царством – уже совершенно другое, более сложное и требующее хорошего ума дело. Но тут бразды правления в свои руки уже намеревался взять непосредственно сам Браг, выдвинув власть церковную выше светской. Именно об этом и хотел поговорить со своим сыном жрец, придя в его рабочий кабинет, что случалось нечасто, чем и был удивлен Усень: