– Здравия тебе, племянник мой! – ловко соскочил с коня уже не столь молодой, но все еще полный энергии всадник.

– Дядя! – ответил молодой воин крепким рукопожатием и обнял родича, похлопав его по спине.

– А ты сильно изменился, стал настоящим воином, да и доспехи тебя красят! – с интересом разглядывал Троян племянника.

– А ты ничуть не изменился – таким тебя и помню, – улыбнулся в ответ молодой человек. – Ну, поведай же, что тебе удалось свершить для нашего общего дела? – отвел Оседень новоприбывшего воина немного вперед от войска.

– Как ты и просил меня, я в одиночку прибыл в Алтынгард и смог втереться в доверие к местным жителям.

– Постой, в одиночку? – испугался вдруг молодой кам, какой опасности подверг своего родича. – Почему ты не взял с собой хотя бы небольшой отряд?

– Мне нужно было заполучить полное расположение алатынских господ. Не беспокойся, – заметил переживание на лице Оседня воин, – я явился в город в качестве купца и начал торговать на местных базарах троянскими товарами, а уж через зажиточных торговцев мне удалось завести и знакомства среди господ Алтынгарда. Язык торговли намного действеннее языка войны, по крайней мере в южных землях.

– Я бы на их месте счел человека, приехавшего торговать в город, где нечего взять и дать взамен на товары, достаточно подозрительным, чтобы не доверять ему, – усомнился Оседень.

– С чего ты взял, что если город ничего не производит, то в нем не может быть торговли? Зохак намеренно оживляет Алтынгард, рассчитывая на то, что он станет одним из его оплотов на рубежах Семиводья для успешного ведения войны. И чуть ли не ежелунно поставляет из своих земель немереное количество менед, дабы привлечь купцов даже из самых дальних стран приезжать сюда на базары.

– Менеды? – это слово доселе было неслыханным для Оседня, да и для любого жителя Семиводья.

– Так мы в южных землях называем небольшие изделия из золота, которые удобно носить с собой в суме. Их принято менять на товар и… – запнулся Троян, – Но не об этом сейчас, тебе еще все предстоит узнать. Возвращаясь к наши дорогим алатынцам, хм-м, несмотря на крайнее пополнение казны их различными блестящими самоцветами и металлами, большая часть людей живет за гранью бедности, ибо, как ты сам можешь видеть, земли здешние сделались совсем неплодородными и исчахли после того, как над ними стал покровительствовать Зохак, – взмахнул рукой воин, обведя всю долину. – В последнее же время купцов из иных городов стало прибывать все меньше и меньше, и толку от того, что казна города доверху забита драгоценностями, особого нету. Да и среди народа ходят разные речи: по ночам чуть ли не в каждом втором трактире перемываются косточки местным господам, которые и сами-то перебиваются раз на раз. Посему для них сие покровительство больше является гнетом, но иного выбора у них нету, ибо единственной могущественной силой на юге, к которой можно примкнуть, является Зохак. Выходит, что – либо с ним, либо против него. Второе же – верная смерть.

– А что же войско их? – перешел к самому главному Оседень.

– Оно достаточно сильное, чтобы продержать оборону и положить на поле боя немало твоих воинов, и они уже готовы вступить с вами в бой – когда я выезжал за ворота, господа уже отдавали последние указания воеводам, – и действительно, алатынское воинство не заставило себя долго ждать. Успели только Оседень с Трояном переговорить на этот счет, как тяжелые врата Алтынгарда на сей раз с грохотом начали отворяться и на пустынное поле, окруженное горами, постепенно начали стекаться вражеские воины – витязи Семиводья напряглись: Тур сжал рукоять своего меча в ножнах, Порыш натянул узды, а сам кам же поспешил вернуться к своему коню. По пути Троян давал брату наставления: