– Рада захотела, чтобы ты назвал его Русом, – протянула Мира дитя Саму.

Тот же, трепетно приняв дар Богов в свои объятия и взглянув ему в его глубокие, как море, очи, молвил:

– Нарекаю тебя Русом, отныне таково есть твое имя! – повысив голос на последней фразе, молодой мужчина на вытянутых руках поднял чадо к небу – лицо младенца залили яркие лучи весеннего солнца.

– Он станет великим богатырем! – торжественно добавила зеленоокая молодая повитуха. – Он показал недюжинную силу, когда появлялся на свет.

– Дай посмотреть на братика, дедушка! – сразу зарезвились Славен с Ильмерой. Близнецы также проявили интерес к новорожденному ребенку, ибо все они в первый раз имели счастье наблюдать совсем маленького еще человечка.

– А почему у него какое-то пятнышко на левом боку? – изумился вдруг Спорыш, указывая пальчиком на еле заметное темное образование, размером с соловьиное яйцо, напоминавшее по форме некую птицу. Таргитай заметил, как Мира и Сам многозначительно обменялись взглядами…

Оживленные звуки леса раздавались со всех сторон: можно было различить среди них отчетливое пение соловья, радующегося новому насыщенному событиями дню; жужжание спешащей к улью пчелы, несущей в своих лапках священный для всего ее пчелиного сообщества нектар; кое-где пролетал и здоровый пьяный шмель в поисках лакомого кусочка; с ветки на ветку перепрыгивала кукушка, пытаясь отсчитать возраст каждого дерева, на котором оказывалась, но, всякий раз сбиваясь перелетала на новое; час от часу из чащи слышались удары молота ведущего свои работы дятла по коре многовековых древ в поисках пропитания на день. Под ногами же творилась своя жизнь: из кустов в кусты перебегали пестрые ящерицы, играя друг с дружкой в догонялки, а их старшие собратья, змеи, притаившись в засаде, выслеживали очередную жертву-суслика, не чурались змеи и иногда цапать за ноги проходящих мимо зевак-людей, мешавших их охоте. Весь лесной воздух был насыщен ароматами хвои вперемежку с цветочными и ягодными запахами, отчетливее всего чувствовалась жимолость, отдававшая кислинкой. Еще большей загадочности этому летнему лесу добавлял легонький ветерок, который время от времени поглаживал листья дубов и берез, заставляя их перешептываться друг с другом и обдувая расслабляющей прохладой любого встречного, особенно в тот жаркий солнечный день, когда на небе невозможно было найти ни единого облачка. Статный молодой человек в белой рубахе с закрытыми глазами ступал по лесной тропе и наслаждался всею полнотой и обильностью лесной жизни всеми органами чувств за исключением зрения: он мог слышать, как шелестит листва толстенных древ, как пчелки-труженицы переговаривались между собой и как радовались жизни певчие птицы; обонял юноша и всевозможные насыщенные благоухания леса и даже мог прочувствовать парящую в воздухе жимолостную кислинку на кончике языка, которая перекликалась с привкусом хвойного листка; руками же человек обнимал каждое дерево, мимо которого проходил, и гладил мягкий мох своими тонкими пальцами. Его прямые темно-русые волосы шевелюрой спускались до плеч и гармонично сливались с такой же густой бородой, окутывающей все его горло. Несколько мгновений спустя молодой человек вышел на опушку леса, которая находилась на холме, а снизу до его уха доносились звуки уже человеческой речи. Его веки приподнялись и темно-зеленого цвета глаза юноши глубоким взглядом окинули действо, происходившее под холмом: на поляне у леса столпился огромный сонм народа, все как один были одеты в такие же белые льняные рубахи, как и молодой человек, всевозможные пестрые нити украшали их одеяния. Прекрасные светлые девушки были в длинных белоснежных платьях с узорами цветов и благоухающими венками на головах. Все были босые и, казалось, готовились к какому-то действу. Но молодой человек знал, что это за обряд должен был быть – в день летнего солнцестояния все собирались вокруг заплетенного колохода и устраивали празднество в честь Зрелого Солнца, которое длилось семь дней, всю неделю. Колоход же являлся неотъемлемой частью сего торжества. Он представлял из себя выложенную спиральным лабиринтом из камней тропинку, которая закручивалась в коло и раскручивалась обратно. Иногда же строились и весьма сложные колоходы, которые создавали довольно таки запутанные узоры на земле, и требовалось величайшая концентрация и внимательность дабы пройти сей колоход от начала и до конца. Некоторые же из таких колоходов возводились поистине грандиозными и уже не ограничивались лишь тропой, выложенной из камня, их уже строили высотою с человеческий рост из мегалитов, что делало их еще куда более таинственными, особенно если смотреть на них сверху. Это-то про себя и отметил молодой человек, находясь как раз на возвышенности, над поляной, где и был сооружен как раз один из таких редких, необычных колоходов. Вдруг в толпе людей юноша разглядел до боли знакомые, родные нежные черты лица русоволосой девушки. Даже очи ее он смог опознать из сотни иных глаз: небесно-голубого цвета, переливающиеся оттенками серебряного клинка.