– Моей?!.

– И найдет! Тем более, ты дала повод.

– С чего ты взял, что он меня… Нет, это… это бред! Полный бред! Подумаешь, не так сидела, не так смотрела… Басин ни намека не сделал, что меня подозревает.

– Ага, ага, – злорадно ухмыльнулся Саня. – Думай так, если нравится, думай. Он говорил с тобой минут десять, за это время только бумажки заполняют. Де-факто Басин свернул допрос. Это плохо, Юла, очень плохо для тебя. Он получил нужную информацию, теперь будет раскручивать ее. А тебя отпустил, чтобы не насторожить нас наводящими вопросами.

– А зачем он тебя оставил? – вспомнила она.

– Придрался. Я должен был оформить ордер, чтобы стать твоим законным представителем.

– И почему же ты не оформил?

– Замотался, думал, прохиляет. Так… надо что-то предпринять… Сиди дома безвылазно, поняла? А я попробую выяснить, что этот коршун замыслил, – на свете есть добрые люди, за пару сотен баксов секреты сдают. Может, найду рычаги давления на него. Ты поняла меня? Дома! И даже в окно не выглядывать.

М-да, не всякое наследство приносит радость, иногда оно обуза, как сей грозный господин. Что-то в его тоне, помимо сожаления, было отталкивающе противным… «Ого! – чуть не воскликнула Юля. – Санька, кажется, превращается в Ваньку, но одно дело – законный муж командует, другое… Его нужно поставить на место, он просто напрашивается!»

– Саня, а почему тебя не было на даче, если мой Ванька проводил там неформальную, тем не менее деловую встречу?

– Не пригласил.

– Третий лишний, да? – подковырнула Юля.

– О чем ты?.. А, бюстик… Не стоит придавать значения ерунде.

– Думаешь?

– Машиной Ивана могли воспользоваться гости…

– Которые его взорвали?

– Откуда я знаю! Меня там не было, я не знаю, с кем Иван…

И осекся. Видимо, увлекся и чуть не проговорился, во всяком случае, во время этой внезапно возникшей паузы внутри Юли заиграли бесы, подтверждая: Саня знает про Ванькины делишки, постельные в том числе, а тебя все держат за дуру, но ты же дура и есть, не так ли?

– Ну-ну, продолжай, продолжай, – подбодрила она. – Не бойся. Ваньки нет, от него и мокрого места не осталось, так что мне некому закатывать скандал, а тебе некого бояться. Итак, Санечка, ты не знаешь, с кем Иван… трахался в нашей машине. Поэтому тебя не пригласил, так?

У мужиков есть классная черта, пожалуй, единственная достойная уважения и даже восхищения, – друг друга не сдают, разве что в исключительных случаях. И Саня, истинный последователь наследия ходоков, взорвался так, будто Юля обвинила его в измене всем женам сразу и даже Отечеству:

– Зачем этим делом заниматься в машине, если нехилый домик имеется? Где ты слов таких нахваталась, под каким забором? С ума сойти! А мы-то думали, Юла соткана из улыбки, воздуха и света! Ничего себе, маскировалась.

– Я ваше порождение, Санечка, – сухо парировала Юля. – Мне приходилось лавировать среди вашего вранья, подобные маневры сильно портят характер.

За всю дорогу это был первый раз, когда Саня Ромуальдович с интересом и некоторой опаской уставился на нее. Она видела его боковым зрением и нарочно смотрела прямо, в лобовое стекло, невозмутимо бросив:

– Хочешь нас угробить? За дорогой следи, лично мне жить не надоело.

И пять минут натянутого молчания прошли как один миг. Просто у каждого было по полной голове мыслей – черных и белых, больных и вполне нормальных, в общем, кавардак, где все позиции представляются главными. В этом состоянии лучше не продолжать диалог, он заканчивается, как правило, взаимными обидами. Когда Саня остановился у дома, Юля не торопилась выйти из машины, он вынужденно заглушил мотор и отвернулся от пассажирки. Но еще минут пять прошло в молчании, прежде чем она заговорила, правда, ни разу не взглянув на него, будто боялась увидеть нечто неприятное: