– Понятно, – ответил Петр и спросил отца:

– Батя, если ты не собираешься идти спать и если у тебя есть желание, расскажи мне про своего отца, моего деда.

Николай Никифорович закурил новую «беломорину», немного задумался и начал свой рассказ:

– Отчего же, ты должен знать о своем предке. Каждый человек обязан интересоваться своей родословной. По рассказам моей матери, твоей бабушки Евдокии Карповны, отец мой и, соответственно, твой дед, Никифор Степанович, вообще был с греческими корнями. Воинствующими были наши предки, вольнонаемными. Простыми словами сказать: кто платил, за того и воевали. Если ты в школе учил историю, то должен знать, что Екатерина, царица великая, всех военнопленных ссылала в те времена далеко на юг, на Кубань. Екатерина была и вправду умной царицей. Вольные кубанские степи были границей Руси с различными крымскими княжествами, а ссыльные образовали там казачества, землю между собой распределили, а самое главное – охраняли южные рубежи нашего государства от турецких набегов и всякой другой нечисти, что тогда посягала на наши земли. Вот так и стал Никифор Степанович атаманом станицы. Я-то его не помню, но мать говорит: здоровый мужик был, за два метра, а еще очень строгий и хозяйственный. У него примерно человек пятьсот в подчинении было. Но люди жили хорошо. Он никого просто так не обижал, а если кого наказывал за воровство или какие другие провинности, то сам лично, в центре станицы, у всех на глазах, до крови кнутом запарывал. И мельница своя была, и лошадей голов сто. Зажиточно жил, сам работать любил и других заставлял. А потом, в семнадцатом году, произошла революция. Так казаки там, на Кубани, долго, до 22-го года, Советской власти сопротивлялись, не хотели с нажитым добром расставаться. Кого не убили, те за кордон подались. Так и отец в Болгарию убежал и забрал с собой младшего моего брата, а я в семье был одиннадцатым ребенком. А когда уже красные окончательно осели, так мою мать с одиннадцатью детьми, и меня в том числе, сослали сюда, в Сибирь. Мы тогда считались политическими, семьей врага Советской власти. Жили в бараке. Холод, голод – всякое было. Двое моих братьев и сестренка умерли. Тяжело было, вспоминать не хочется. Маму жалко: она за двоих работала, чтобы нас прокормить. Так долго и не протянула, вскоре тоже умерла. Кстати, родители твоей Надежды тоже ссыльные, с Украины. Да здесь таких много, почти каждая семья.

Николай Никифорович закурил еще одну папиросу и задумался.

Петр поблагодарил отца за интересный рассказ, и они отправились спать.

Каждый родитель желает своему чаду только добра, старается воспитать из своего ребенка хорошего человека, используя при этом свои индивидуальные методы. Неизменной из поколения в поколение остается одна проблема: взаимопонимание отцов и детей. Каждый из нас помнит, как в детстве родители говорили о плохом предчувствии, если мы поступали неправильно или оказывались в трудной ситуации. И когда ребенок вырастает, становится взрослым человеком, обзаводится собственными детьми, то начинает понимать, насколько всегда были правы родители, желая ему в жизни всего наилучшего. И мы потом всю жизнь ругаем себя за то, что в детстве из-за нас столько нервничали и переживали наши мамы и папы.

Плохие предчувствия Николая Никифоровича в отношении Григория оказались пророческими. Буквально через полгода Григорий опустился на самое дно. Он превратился в настоящего алкаша, в человека, уделом жизни которого стали одиночество, ежедневные пьянки, полная потеря всех моральных качеств, присущих нормальному человеку. В дальнейшем Петр с Надеждой, родственниками и знакомыми не раз будет обсуждать, как можно все радости и прелести жизни променять на водку, на этот «неживой» образ существования. Да, ему будет жаль своего старшего брата, но он ничего не сможет сделать, чтобы заставить его свернуть с этого пути, который непременно приведет к погибели.