– Да нет же. – Видя, что хозяин дома не злится, Михаил слегка расслабился и приободрился. Его приключение всё ещё могло закончиться без последствий, главное, чтобы мама ни о чём не узнала. – Я сначала хотел попросить водички, а потом понял, что здесь никто не живёт и решил попить сам. Попросить-то не у кого. Но вы не думайте, я не вор, и ничего не трогал. Честное слово, искал только воду.

– Ну-ну. – Протянул старик, и казалось даже поверил услышанному полубессвязному бреду. – Давненько ко мне не заглядывали гости, к тому же такие говорливые. Я уже и забыл, как это, просто разговаривать. Ну, присаживайся, давай знакомиться. – Лёгким жестом, совсем не свойственным старикам, он указал рукой на небольшую скамеечку справа от себя, стоявшую очень близко к креслу. – Я Павел Романович, можно просто дед Паша.

Мальчишка замер, глядя на предлагаемое ему сиденье. Всё бы ничего, но по какой-то, ему самому неведомой причине, он очень не хотел приближаться к старику. Здравый рассудок буквально вопил, предупреждая об опасности, но не мог предложить самой завалященькой идеи, как избежать её.

– Может я пойду, – собственный голос звучал словно чужой и откуда-то со стороны, – не буду вам мешать?

– А ты мне и не мешаешь. Прости, я не расслышал твоё имя.

– Миша.

– Присаживайся, Миша, присаживайся. Ты даже представить не можешь, как я рад гостям, а таким как ты, в особенности. Молодость – это большое преимущество.

Мысль – убежать сразу – даже не пришла ему в голову, и он послушно уселся на скамеечке, сгорбившись, и косясь на старика. Тот не смотрел на него, не делал никаких движений, лишь так же покачивался в кресле, и даже не пах ничем противным, хотя выглядел неопрятно, но мальчишке неуютно было находиться на расстоянии вытянутой руки от него. Слово «интуиция» было ему ещё незнакомо.

– Ну, рассказывай, Миша, как живёшь, как дела. Мне, старику, всё интересно, даже то, что тебе покажется скучным.

Мальчишка в растерянности пожал плечами, совершенно не представляя, о чём он мог бы рассказать. Но старик оказался терпеливым, и после нескольких минут мучительной тишины Михаилу пришлось выдавить из себя хоть что-то.

– В школу хожу, учусь, мамке по дому помогаю. Иногда гулять хожу.

– Почему же иногда? Самый возраст – опробовать собственный силы. Похулиганить, набедокурить, как же без этого? А потом некогда будет, да и хлопотно очень, наказать могут. Неужели у тебя и друзья такие же маменькины сынки, которые кроме учёбы и дома ничего не хотят?

– Я ещё не успел найти друзей. Мы только переехали.

Мальчишка нахмурился, вспомнив компашку, из-за которой попал в эту передрягу. Его настоящие друзья, оставшиеся далеко, никогда так не поступали, и уж, тем более, не обманывали его. Он сильно поник, поддавшись мимолётному разочарованию, не заметив, как старик смотрит на него с интересом, поблёскивая из темноты маленькими глазками.

– Ну так это не беда. Так проблем меньше, поверь мне. Никто ничего не видит, никто ничего не знает. – Выдал старик непонятную и туманную фразу. – Главное родители есть, а ещё братья, сёстры. Небось дом – полная коробочка. Все на виду.

Мальчишка отрицательно замотал головой. Ему стало ещё грустнее, так, словно старик словами влил в него яд со вкусом разочарования. И правда, почему он такой невезучий? Ни друзей, ни полной семьи, всё не как у людей.

– Нет, мы с мамкой вдвоём живём. – Выдавил он, подавив спазм в горле. – Да и то, она почти всегда на работе. Нам деньги неоткуда брать, а жить надо. – Последнюю фразу он произнёс словно заученную, так, как будто слышал её каждый день вместо пожеланий спокойной ночи.