– Возможно, это служанка или компаньонка престарелой хозяйки, – поддразнила ее Мэй.

– С компаньонкой тоже можно дружить, если у нее есть время на прогулки, а служанка, скорее всего, подглядывает за нами вон из того маленького окошка под крышей, – резонно заметила Джейн.

– Прекрасно, – подвела итог беседе Мэй. – Уже совсем скоро мы все узнаем, ведь через неделю здесь появится вся наша шумная компания. А теперь идем, мы опоздаем на дилижанс, да и Энни будет ругаться, если девочки плохо себя вели.

Джон Эванс избрал единственный путь, способный дать целеустремленному и честолюбивому, но весьма стесненному в средствах джентльмену возможность выдвинуться и добиться успеха. Он выбрал военную службу и почти не жалел об этом. Разлука с семьей – единственное, что с некоторых пор огорчало его. Климат Индии слишком опасен для молодой миссис Эванс и их маленьких дочек, так сказал семейный врач Эвансов, лечивший еще давным-давно умерших родителей Джона, и мистер Эванс не имел оснований не верить доктору.

Горечь расставания слегка смягчало осознание того, что Джон сможет посылать домой гораздо больше денег, чем прежде, да и столь кстати свалившееся на голову Эвансам наследство кузины их отца предоставило семье новые, заманчивые возможности.

У Джона Эванса были две младшие сестры, Джейн, двадцати одного года от роду, и шестнадцатилетняя Лорен, любимица старших брата и сестры. Лорен еще училась в недорогом пансионе, его содержала подруга ее покойной матери, а Джейн после окончания того же пансиона три года проработала гувернанткой в одном состоятельном семействе.

Джон познакомился с мисс Мэй Хантер на благотворительной ярмарке и после непродолжительных ухаживаний женился, будучи уверенным, что это именно та женщина, что сможет сделать его счастливым на всю жизнь, кажущуюся такой долгой в двадцать два года. Приданое Мэй было ее единственным недостатком, и обе сестры Джона тотчас полюбили свою невестку. Особенно к ней привязалась близкая к Мэй годами Джейн.

Семейные обеды у Эвансов случались нечасто – Лорен жила в пансионе даже на каникулах, Джейн постаралась найти место поближе к городку близ Лондона, где располагался пансион, чтобы чаще навещать сестру, а Мэй следовала за своим супругом туда, куда его вел долг.

Две хорошенькие дочери-погодки, Маргарет и Джессика, крестными у которых стали сестры Джона, сделали его еще более ответственным человеком и ревностным офицером. Первое потребовало от него немалого красноречия, чтобы убедить жену осесть на одном месте до тех пор, пока девочки не станут чуть старше, а второе помогло получить назначение в Индию.

Мэй согласилась с доводами мужа только при одном условии – Джейн оставит стезю воспитания чужих детей и станет заниматься собственными племянницами. Эвансы не могли позволить себе нанять гувернантку, это попросту нелепо, учитывая, что в семье имелась одна образованная леди, а вторая получала образование, да и нянька малышек отказалась переезжать, и Мэй никак не могла бы справиться с детьми и хозяйством одна.

Жалованье Джейн позволяло ей оплачивать половину стоимости обучения Лорен, вторую половину платил Джон, и Джейн было жаль терять эти деньги, но по воле случая она через несколько месяцев пересмотрела свои взгляды и с большой охотой покинула хозяев, лорда и леди Файдуэлл, и их несносную дочь, чтобы поселиться с невесткой и ее детьми.

Джон уехал, а его дорогие девочки снимали жилье в приличном районе Лондона, где у Мэй были подходящие знакомые, чтобы обмениваться визитами. Джейн не нравилось жить в столице, слишком дорого и шумно, но Мэй считала, что почта из Индии в Лондон приходит быстрее, а Лорен так просто мечтала когда-нибудь блеснуть в свете, ее фантазии постоянно вертелись около бальных зал и собственной ложи в театре.