Диана старалась не дать тревоге отразиться на ее безмятежном лице. «Предположим, Августина влюблена в Ричарда, иначе зачем бы ей говорить такие странные вещи? – думала она. – Что же тогда будет? Он флиртует с ней, а она могла принять это за подлинное чувство, она же привыкла, что джентльмены теряют голову из-за нее. Если Ричард захочет на ней жениться, у меня будет самая красивая сестра, какую только можно представить, но, боюсь, она окажется невыносимой со своими капризами и требованиями. Хуже нее может быть только ее кузина, Эми. Но я все-таки думаю, что Августина не настолько нравится Ричарду. Ох, она придет в ярость, когда заметит, что он ведет себя одинаково со всеми хорошенькими девушками! Я потеряю подругу, но это не самое ужасное, что может случиться. Надеюсь, ее маменька не заявится к дяде и не устроит скандал, обвинив Ричарда в том, что он намеренно увлек бедняжку и выставил ее на посмешище!»

Причина для подобных опасений имелась, однажды нечто подобное уже едва не случилось, только матушка одной из их соседок явилась не к мистеру Уэствуду, а к миссис Крейтон. Ричарду пришлось вынести нагоняй от матери, но этим все и закончилось. К счастью, миссис Крейтон достаточно хорошо знала своего сына и невозмутимо дала отпор соседке, заявив, что ее дочь сама кокетничала с мистером Крейтоном, а он по молодости лет еще не собирается жениться. И все же отношения с соседями были испорчены, Диана чувствовала смущение всякий раз, как встречалась в церкви с той семьей, до тех пор, пока эта девушка не вышла замуж и не уехала. Повторения истории ей вовсе не хотелось, тем более в таком маленьком поселении, как Бромли, где память о скандале может сохраняться на протяжении жизни нескольких поколений.

Позже гостьи поднялись из-за стола и стали прощаться. Августина поняла, что момент упущен – Диана собралась идти домой вместе с Эвансами, и мисс Грант оставалось только отложить разговор о чувствах до другого раза.

Оставшись вдвоем с матерью, Августина кратко передала ей содержание своей беседы с мисс Крейтон и получила в ответ строгую отповедь, что не улучшило ее настроения.

– Тебе следовало поговорить с мисс Дианой наедине, а не шептаться, когда у нас столько гостей. Что о твоих манерах подумает миссис Эванс!

– Неужели вас это волнует, матушка? Миссис Эванс всего лишь жена военного, а не какая-нибудь герцогиня! Я уж не говорю о мисс Эванс, она должна быть благодарна за то, что мы ее принимаем в своем доме!

– Миссис Эванс – весьма приятная особа, может быть, чуть легкомысленная, но знакомство с ней не уронит нашего достоинства, даже если сестра ее мужа была гувернанткой. Принимали же мы племянницу миссис Литтон-Парк, а она и сейчас работает гувернанткой!

– Мне нет дела до племянницы миссис Литтон-Парк! – Августина сердито ходила вокруг чайного стола, пока мать не велела ей сесть и успокоиться.

– Довольно! Мисс Крейтон боится, что ее брат тебе не пара, она знает его лучше, чем ты, и считает несерьезным молодым человеком. Лучше всего тебе забыть о нем! В августе мы, надеюсь, поедем в Брайтон, и там…

– Но я не хочу забывать о нем! – Иногда на Августину находило необъяснимое упрямство.

– Тише, Эми услышит, а ты ведь не хочешь, чтобы она разболтала мисс Литтон-Парк о том, что ты влюблена в Ричарда Крейтона!

Мисс Освальд, обычно поднимавшаяся после чая передохнуть немного в своей комнате, и в самом деле могла услышать гневные возгласы, и Августина понизила тон.

– Что же теперь делать?

– Если мисс Крейтон не может или не хочет тебе помочь, постарайся выяснить сама, насколько ты привлекательна для мистера Крейтона. – Миссис Грант вздохнула, она жалела свое дитя, но ожидала от Августины более высоких устремлений. – Попробуй быть более приветливой с кем-нибудь из наших джентльменов, возможно, мистер Крейтон начнет ревновать и проявит свои чувства.