Я никогда не хотела быть продавцом. Но пришлось. Сумасшедший рабочий ритм выматывал меня, не доставляя радости. Я каждый день шла на работу, чтобы быть такой, как все. Добросовестно выполняла свои обязанности , растила и учила своего сына. Одним словом, ничем не отличалась от миллионов своих ровесниц.

Но внутри меня живет некая сущность, вечно считающая мой рабочий стаж в годах, месяцах и даже, днях. Я называю ее «моей внутренней старушкой». Эта сущность, радостно потирала руки, когда заканчивался один отрывной календарь и торжественно помещался на стену следующий, новенький и пухлый. А когда я, проработав тридцать календарных лет, получила в отделе кадров красное пенсионное удостоверение с грустной пометкой , свидетельствующей о том, что пенсию, я заработала « по старости»,то моя «внутренняя старушка» веселилась от души. Кстати, заглушая, плач моей женской природы.

Настал период, когда я могла реально подумать о возможности окончания рабочего периода. Теперь я сама могла решать : продолжать мне трудиться далее или в один прекрасный день пойти на пенсию. Мои ровесницы делали все возможное и невозможное, чтобы остаться на работе, они проявляли повышенный уровень активности в предпенсионный период, давая всем окружающим понять, что они еще , якобы, «ого-го, какие молодушки!», и «рано нам трубить отбой!» .

Встретив своих бывших одноклассниц на улице, я теперь, слышала одни и те же рассказы про наглых молодых сотрудницах, днем и ночью мечтающих подсидеть их на рабочем месте, а то, и , вовсе (о, ужас!), «сплавить на пенсию». Я , молча слушала, эти вопли, раздающиеся, из-под осветленных челок и окрашенных прядок.

Мне было жаль их. Мои ровесницы отчаянно боролись со старостью, придавая своему облику «моложавость». Я делала сочувственное выражение лица, удивляясь про себя их бесполезным усилиям. Нет более бессмысленной борьбы, чем борьба с природой! У всего в этом мире есть начало и конец. Не надо отрицать конец. Конец может означать начало другой, новой жизни.

Слово «пенсия» я совсем не отождествляла со словом «старость».Напротив, пенсия представлялась мне периодом времени, когда я уже ничего не буду должна родному государству, детям, родственникам , а также прочему окружению. Это слово внутри меня означало что-то вроде желанного душевного покоя и благополучия. А еще слово «пенсия» было в моем понимании, тождественно слову «свобода». И оттого, сладким и желанным. Отчетливо понимая, что это счастье надо заслужить, я стала заранее готовиться к новой жизни.

Посоветовавшись с мужем, взяла кредит и купила маленький участок земли. Земли необработанной, болотистой, зато в тихом месте, где не развернулось интенсивное строительство. При этом, совсем недалеко от областного центра. Вокруг только дачные летние домики, весь небосклон перед тобой, солнышко светит тебе целый день, не заслоненное высокими соседскими стенами.

Через пару лет мы с мужем приехали на это место, и чуть не утонули в глубоких лужах, из которых по существу и состоял весь участок. Бывшие хозяева получили его еще в девяностые годы, по так называемому « бартеру». Колхоз, которому принадлежала земля, обанкротился и рассчитался со своими работниками делянками пахотной земли, закрыв , тем самым задолженность по заработной плате.

Долгое время новые хозяева не уделяли внимания своей недвижимости. Двадцать с лишним лет участок стоял без хозяйской заботливой руки. Соседи за эти годы навозили тонны земли и гравия на свои делянки, а этот заброшенный превратился в сплошную застойную яму, куда весенняя вода, согласно закону тяготения, устремлялась потоками. К тому же, выяснилось, что нужных документов, позволяющих составить договор купли-продажи, еще не было. На оформление ушло почти девять месяцев.