Я прохожу полмили от школы до Тайтл-энд-Траст-билдинг, что на пересечении улиц Кларк и Рэндольф, в Петле. Маршрут выбираю длинный, специально чтобы побыть в своем любимом месте: на бетонном променаде у озера, где слева плещет сердитая вода, а справа проносятся по Лейк-Шор-драйв автомобили. Облака ядовитого смога закрывают небо, но это не останавливает ни велосипедистов, ни любителей роликовых коньков, ни бегунов, которые пролетают подо мной кто на север, а кто на юг. Как же я люблю этот город…

Теперь здание переименовали, но многие по-прежнему называют его Тайтл-энд-Траст-билдинг. Именно такое название оно носило в девяностые, когда в нем был офис юридической фирмы моего отца. Он открыл его самостоятельно, после того как откололся от своих прежних партнеров из-за какого-то спора. Тогда в этом здании располагалось немало юридических фирм, самых разных. Может, какие-то из них и сейчас здесь.

Помню, как однажды пришел сюда с отцом в субботу. Мы сели в метро на зеленую ветку и приехали сюда, что само по себе уже приключение, особенно в выходные. Поднялись на эскалаторе на семнадцатый этаж. Отцовский офис был как раз на середине коридора. Помню дверь из матированного стекла с табличкой, на которой замысловатым шрифтом было написано «Юридические услуги Теодора Добиаса», и помню, как мне это казалось круто.

В те дни отец еще «перебивался», как он сам это называл, – занимался в основном производственными травмами и компенсациями рабочим, а еще автоавариями, съездами с трассы и всяким таким. Случались и уголовные дела, обычно связанные с вождением в нетрезвом виде или завладением чужой личной собственностью. Ему бы долбить и долбить Четвертую поправку, но, к несчастью, для этого у него была моя мать. А он выполнял функции чего-то вроде скорой юридической помощи. «Получили травму на работе? Вам нужен тот, кто защитит ваши интересы!»

Слава богу, он не злоупотреблял дешевой рекламой. Его лицо никогда не смотрело на меня с борта автобуса.

А потом отец напал на золотую жилу в виде случая об инвалидности, причиненной ударом электрическим током, и стал миллионером. Тогда он поменял офис. И еще многое в своей жизни.

Я захожу в Тайтл-энд-Траст-билдинг, беру в фойе кофе «Старбакс» и усаживаюсь в приземистое кожаное кресло, каких тут множество. Вытаскиваю зеленый телефон, купленный в Индиане, вставляю в него сим-карту. Впервые со дня покупки я включаю телефон, и пока он оживает, капают первые секунды из оплаченной мной тысячи минут. Делаю глубокий вдох и начинаю печатать:

Проверка… проверка… 1, 2, 3. Проверка… проверка… 1, 2, 3. Эта штука работает?

Нажимаю на «отослать» и перевожу дух.

Она ждет от меня сообщения – нашего первого сообщения – сегодня в десять утра. То есть я надеюсь, что ждет. Надеюсь, что она сидит сейчас с ядовито-розовым телефоном в руке и ждет известия от меня.

Зеленый телефон в моей руке начинает вибрировать. Я чуть не давлюсь кофе от неожиданности.

Ну, здравствуй, незнакомец.

Она пишет другим шрифтом, чем я. Мои буквы простые и квадратные, ее – с округлостями, более изысканные, даже чувственные. Что ж, нам это подходит. Я пишу:

Прием нормальный?

Не самый сексуальный ответ, да уж. Но Лорен живет в старом доме с толстыми стенами, как многие в Грейс-Виллидж. И у многих из тех, кого я там знаю, есть проблемы с сигналом внутри дома.

Она отвечает:

На балконе.

Ага, на балконе хозяйской спальни, значит.

Я пишу:

Мы должны соблюдать осторожность.

Но не отсылаю это сообщение. Что-то не задается у меня начало. Куда это годится: у чувака первый тайный контакт с любовницей, а он расспрашивает ее о качестве связи – что за чушь? А потом сообщает, что надо соблюдать осторожность – вот так романтика…