– Стюардессы в самолете только, – убежденно говорит Вера.

– Ну не стюардессы, а эти… как их… ну, типа них, только в автобусе… Забыла, короче. А, вспомнила – кондукторы! Вооот… Там, короче, все такое красивое, новое, блестящее, там есть даже кафе!

– Кафе?! В автобусе?! – Недоверчиво уточняет Анька.

– В автобусе! – Отгоняя от себя мысль, что она, кажется, переборщила, уверенно говорит Надя, – Маленькое такое…

– Вот это дааа!.. Слушай… – Аньке, похоже, в голову приходит какая-то мысль. – Слушай, а кондукторы сколько получают?

– Нуууу… – Надя сосредоточенно морщит лоб, – где-то… долларов… сто пятьдесят-двести.

– Блиииин! Круто!.. Слушай, Надь, а… – Анька дает подержать свой велик Вере и деловито отводит Надю в сторону, – а твоя мама может… ну, это… мою маму устроить тоже на Мицубиси? Ну, кондуктором?.. А то она сейчас без работы…

– Я думаю, может, – важно отвечает Надя. Ей нравится внимание такой симпатичной и хорошо одетой девочки, как Анька.

– А… что для этого нужно?

– Нужны характеристики с бывшей работы – что она хорошо работала, имеет стаж, – Надя надавливает на это последнее слово, которое не раз слышала от мамы, и убеждается в том, что в Анькиных глазах появилось выражение, близкое к раболепию, – что у нее хорошее здоровье… Ну я еще у мамы спрошу, что нужно, ладно?

– Ладно. Ой, спасибо тебе! – Анька радостно хлопает в ладошки, – а я тогда своей маме скажу. Потом ты мне скажешь, какие еще документы нужны, и мы их твоей маме отдадим, да?

– Да, так и сделаем.

Вскоре девочки расстаются. Анька уезжает на велике домой, сообщать маме радостную новость, а Надя, Вера и Юлька продолжают свой путь к «резинке». Юлька молчит и то и дело удивленно посматривает на старшую сестру. Она-то знает, что ее тетя-мама никакой не водитель Мицубиси, а главный бухгалтер в Областном Управлении Туризма и Спорта. Наде вдруг становится не по себе. Успокаивает только то, что с Анькой они едва знакомы, а при встрече можно будет ей сказать, что у мамы ничего не получилось… и все! Успокоив себя таким образом, Надя мигом веселеет.

***

Они заходят на школьную территорию, пролезают через дырку в заборе и ведут Веру по направлению к Дому. Надя с каким-то злорадством думает о Катьке, об их договоре никого не водить к шалашу… Сама виновата, предала их дружбу! Убежала с этой своей Ольгой-Польгой по каким-то там «делам»… Хотя, то, что убежала, еще ладно, у всех, в конце концов, есть свои дела, но врать-то зачем?..

Наде интересно: как-то пример Дом Веру? И как отнесется к нему она?..

Дом оказывает странное воздействие и на Веру. Она со все возрастающей робостью, не отрывая взгляда, смотрит на него, а потом шепотом задает вопрос, заданный тремя тысячами людей в самое разное время с тех пор, как стоит этот Дом:

– А ты внутрь заглядывала?..

Дом смотрит на Надю угрожающе и насмешливо. Он знает и про комнату с морковным светом, и про Мицубиси, и про многое другое. Ну-ну, словно говорит он, давай, наври. Наври ей, скажи, что ты не просто заглядывала в окно, но и была внутри…

Надя слышит шепот Дома. Что-то заползает ей в душу, что-то нехорошее, гадкое. Она смотрит на Веру с огромным желанием видеть страх в ее глазах. И Вера, действительно, боится. Она с ужасом смотрит в черную пустоту нижнего окна, нервно передергивает плечами. Юлька подходит ближе и становится рядом с Надей:

– Тут убили кого-то… – едва слышно говорит она, и мрачные стены Дома с причмоком впитывают эти слова.

– Правда? – Вера с трудом отрывает взгляд от окна и смотрит на Надю. Та кивает.

– Слушайте, пойдемте отсюда, а? – Просит Вера, – Здесь реально страшно. И холодно…