Это состояние передалось и Боре. Исчезла строгость, плечи расслабились, лицо, до этого сосредоточенно-серьезное, со следами усталости от прожитых лет, сразу помолодело, глаза с веселой хитринкой смотрели на мир.

– Боря, это ты все задумал, да? Это сюрприз на годовщину? Как это так здесь все сделали? Это же как в кино! – схватив его за руку, Аня волокла его из дверей электрички, а он тащил их рюкзаки.

Снова вспышка. Они уже у озера. Палатка, как тогда, стоит под старой березой. Костер, треща сухими ветками, греет котелок с водой.

Супруги переглянулись. Они как будто проживали свою жизнь заново, самую счастливую и незабываемую ее часть.

Вот Аня держит в руках маленькую кувшинку. Цветок, нежно-белый, с голубоватыми прожилками – это как будто сама Аня во всей своей Богом сотворенной красоте. Боря тогда сфотографировал жену. Вот только где теперь те фотографии, сказать трудно… А ведь молодой человек любил фотографировать. Сейчас, через много лет, он вдруг так отчетливо захотел взять в руки свой старенький Люмикс, проданный потом кому-то, уехать вместе с женой и детьми подальше от серого, душного города и…

– Эх! – Боря замотал головой, пытаясь отогнать воспоминания. Но они не сдавались, захлестывали его волнами, засыпали брызгами, окутывали туманом и пронизывали лучами солнца. Он должен вспомнить, почувствовать вновь, начать жить, скинув праздную оболочку жизни «на показ»…

Вспышка, и вот они уже сидят у костра. Вечерние сумерки тихо, не спеша, давая возможность насладиться всеми своими переливами и каскадами бурого, красного, оранжево-золотистого и розового, накрывали землю, баюкая шелестом листвы. Глядя на небо, можно было представить себе, словно это огромный холст, на который, нежно прикасаясь к материи пальцами, художник кладет мазок за мазком. Оттенки смешиваются, плавно перетекают один в другой, стирая границу между реальностью и фантазией и заставляя зрителя почувствовать себя вне времени и пространства.

Аня тогда сделала несколько снимков мужа на фоне заката. Потом, быстро нажав кнопку отсрочки старта, она поставила фотоаппарат на ствол дерева и подбежала к Боре. Тот поцелуй, что запечатлела камера, был таким сладким, что, казалось, он не закончится никогда…

Вспышки, словно от надвигающейся грозы, сыпались на супругов, бродящих по сцене своих воспоминаний.

А потом сказка разом оборвалась. Ярко вспыхнули прожекторы, стены вновь обступили мужчину и женщину, потолок надвинулся еще ниже, заслонив, украв начинающее блистать звездами небо.

Виталий Андреевич стоял чуть в стороне, следя за своими гостями. У него в руках был большой белый конверт.

– Извините, но ко мне скоро должны прийти новые посетители, – виновато сказал он.

Аня и Боря, моргая и щурясь от яркого света, растерянно кивали.

– У меня для вас есть кое-что, – с этими словами фотограф протянул гостям конверт. – Не спешите, вернитесь домой, там и откроете мой подарок!..

– Ну, как? Получилось? – услышал Виталий Андреевич в трубке голос своего друга. – Приходили Анечка и Боря? Я так переживаю за них…

– Петь, все хорошо! Приходили.

– А как у них с общими воспоминаниями?

– Плохо, откровенно говоря. Из всего списка им обоим вместе хорошо было только там, на озере, представляешь? Трудно мне было, конечно, это все вернуть, столько лет ведь прошло, да и их память настолько глубоко спрятала те воспоминания, что пришлось очень сильно постараться…

– Да, они женаты который год, а все дальше и дальше друг от друга! Я это чувствовал… Значит, не ошибся… Их фотографии стали такими скучными, безликими, словно кукольными. Боря все пытался доказать, что их семья счастлива, но делал это не тем способом… Я напечатал им тысячи фотографий, но ни на одной они не были собой… Как будто я невольно обманывал их…