Неожиданно монахиня остановилась, и я чуть не рухнул на колени от облегчения, почувствовав, что изматывающий, мешающий мне ветер внезапно стих. Сморгнув заливавший лицо пот, я посмотрел вперёд, поверх плеча Минни. Дальнейший путь перегораживала плотная туманная пелена, по которой пробегали синие и фиолетовые вспышки.

– Дальше пути запечатаны, – озвучила очевидное моя спутница. – Сейчас мы сделаем привал, а когда ты отдохнёшь, двинемся дальше. Не спорь, я знаю, сколько сил требует движение по скрытой тропе от человека непосвящённого, постороннего.

Если Минни думала, что я стану спорить и убеждать её, что совершенно не устал, то она сильно ошиблась. У меня и в мыслях не было заниматься подобной ерундой. Восстановиться мне совершенно необходимо, так как помереть из-за того, что элементарно не хватит сил отразить удар, не хотелось.

Поэтому, благодарно кивнув, я практически упал на траву и какое-то время лежал неподвижно, просто наслаждаясь покоем. У меня болело всё, что только могло болеть в принципе: мышцы, связки, все внутренние органы, кости, даже кожа и волосы. Минни, посмотрев на меня, полезла в свой кошель и, порывшись в нём, протянула небольшой флакончик.

– Что это? – прохрипел я, мучительно пытаясь хотя бы сесть. Теперь я, кажется, могу себе представить, что чувствует свиная отбивная, над которой как следует поработал повар с молотком для мяса.

– Это зелье из моих личных запасов, – она встревоженно покачала головой, видимо, выглядел я действительно отвратительно. – Тебе наверняка станет легче.

– Спасибо, – я даже не подумал отказываться и одним глотком опустошил пузырёк, сморщившись от сильной горечи. Но практически сразу боль в теле начала исчезать, и я наконец-то смог вздохнуть полной грудью. Через пару минут я отважился на такой смелый поступок, как попытка встать и удержаться на ногах. Как ни странно, мне это удалось без особого труда.

– Примерно через десять минут ты будешь в полном порядке, – Минни завязала кошель, быстро просмотрев имеющиеся в нём запасы, – и тогда можно попробовать выйти наружу.

Действительно, достаточно скоро я почувствовал, что силы вернулись ко мне полностью, и мы можем двигаться дальше. С искренним интересом я наблюдал, как Минни ходит вдоль тропы, всматриваясь в плотную стену деревьев, словно пытается найти что-то, видимое только ей. Наконец она определилась и повернулась ко мне, приглашающе махнув рукой.

Я подхватил оба мешка, подошёл к ней вплотную, и мы шагнули на едва заметную тропинку меду двумя толстыми елями. Через несколько секунд я на какое-то время зажмурился от яркого дневного света. Мы вышли с тайных путей монахинь Ирманской обители.

Никогда раньше я даже не предполагал, что буду с таким наслаждением глотать свежий холодный воздух, пахнущий одновременно снегом и нагретой на неярком солнце травой, ледяной водой и еловой хвоей. Оказывается, на тайных тропах Ирманского монастыря было не менее душно, чем в скрытых путях Шегрила. Впрочем, мне было не до того, чтобы оценивать степень свежести воздуха: дошёл и слава Бесшумному!

Стряхнув эти неуместные размышления, я огляделся. Тем же самым занялась и Минни, только она всматривалась во что-то конкретное, а я пытался охватить взглядом всю расстилающуюся передо мной равнину. Милях в пяти-шести темнела уже знакомая мне Ирманская обитель, только теперь вокруг неё переливался едва заметный защитный купол. Даже отсюда я смог оценить то, как изящно и разумно выстроена защита, и то, сколько сил в неё влито. Интересно, это от кого же монахини воздвигли такое? На первый взгляд, равнина была совершенно пуста: ни вражеских отрядов, ни хищников, ни пресловутых гольцов… никого.