– Там меня угощали жидким бесцветным супом, единственным съестным, что было в той семье, – вспоминает Луиза Юсуфовна. – Раскалённым на огне, без запаха и с горьковатым вкусом…

Естественно, от бабушкиного внимания трудно было утаить, что «волшебный» ящик пустеет довольно активно. Гошехурай заглядывала в него и, усмехнувшись, говорила, что сладости почему-то кончаются быстрее, чем она ожидала.

Мурат на военных студенческих сборах в Молъкино. 1984 г.

– Нан, так я же их ем! – пряча глаза, оправдывалась внучка.

– Я не в укор тебе! – говорила проницательная и мудрая Гошехурай. – Ты всё правильно делаешь, моя девочка… Вон там у порога стоит мешок – я насыпала в него кукурузы, отнеси туда же, куда ты таскаешь пряники…

Когда люди тех поколений памятью погружаются в своё военное или послевоенное детство, они часто вспоминают именно факты взаимопомощи, систему всеобщей доброты, стремление отблагодарить за любое проявление человеческого участия. Это скрепляло страну в самые тяжёлые годы. Так и Луиза, вспоминая самое трудное, по сию пору обостряет внимание на радостях искреннего человеческого участия в самые сложные периоды своей жизни.

«Случилось так, – говорит она, – что однажды глубокой ночью возле калитки соседей остановились три большущие машины. Водители сказали, что заблудились и не знают, куда ехать и что делать. Ночь тёмная, время позднее, и соседка, та самая многодетная тётя Нысэдах, пригласила людей в дом, быстренько сварила для них из кукурузной сечки супчик, которым должна была кормить весь следующий день детей, постелила за печкой на полу старые фуфайки.

Следуя адыгейским обычаям гостеприимства, она сделала всё верно – угостила людей и уложила их спать. Утром, как обычно, аульские дети, в том числе и я, сбежались, с живым любопытством разглядывая водителей и машины. Оказалось, те везли одежду, собранную населением для детских домов. И вдруг один из шофёров, пожилой мужчина с мрачным заросшим лицом, подошёл ко мне, поднял на руки и говорит:

– А ну-ка, полезай в кузов, подбери себе и всем остальным, что понравится…

В один миг я оказалась наверху и стала выбирать друзьям по одной вещи, почему-то перечисляя по именам:

– Мариет, это тебе! Асланчик, это тебе! Это Нине, Саре, Махмуду…

Закончив выбор, я вылезла из-под брезента и стала ждать, когда меня спустят на землю. Но не тут-то было! Водитель строго спросил:

– Почему ты себе ничего не взяла?

Я отвечаю:

– У меня всё есть, мне ничего не надо! – хотя каждая из вещей привлекала меня и пришлась бы по душе.

Он, видимо, всё понял и, поднявшись в кузов, молча стал развязывать другой мешок, порылся в нём и достал зелёный плащик и беленький беретик с оригинальным хвостиком на макушке, и с улыбкой, сильно изменившей его лицо, вручил мне этот подарок. Радости моей не было предела, эти вещи мне так понравились, особенно плащ. Мы ещё долго потом бежали за уходящими машинами, махали руками, счастливые и радостные…

Но, к сожалению, надеть обновку сразу не было никакой возможности. Стояли знойные дни, воздух был сухим и пыльным. Если какие-то темноватые тучки задерживались над селом, я быстренько надевала свой драгоценный плащ и выбегала на улицу, замирая в ожидании. В один из таких моментов меня подозвала соседка, тётушка Натуг, и говорит:

– Луизочка, детка, прошу тебя, не надевай свой плащ, пока не пойдёт настоящий дождь. Я думаю, это будет скоро…

И как в воду глядела! Вскоре с неба хлынул обильный грозовой поток, я тут же натянула свою ненаглядную обновку и, широко раскинув руки, с радостным криком побежала навстречу тёплому и столь долгожданному дождю, с громом и даже молнией… Весь день мы с подругами ликовали, шлёпали по лужам, по очереди переодеваясь в мой зелёный плащ. Была такая радость, что светлая память о ней осталась на всю жизнь…»