– Позже. В дороге. Сейчас не до того. Нам нужно выехать, прежде чем… – Она смотрит на наручные часы и хмурится. – Ну хотя бы до обеда.

Подумать только, еще утро, а кажется, что уже спать пора. Прогулки по кладбищу и беготня, начавшаяся на рассвете, дают о себе знать.

– На какой машине мы едем?

– На машине твоего отца. Пожалуйста. Поешь. И поехали. Я думала, в тюрьме вас учат дисциплине.

Он прикрывает глаза, будто готов с Нимеи шкуру спустить, а у нее от этого внутри все поет сладким многоголосьем. Да, вот так, злись на меня.

Почувствовав его злость, Нимея чуть ли не топает восторженно ногами, как маленькая вредная девочка, потому что впервые за все время, что они знакомы, Фандер Хардин в ее руках, а не наоборот.

– Ты хочешь что-то сказать? – тихо спрашивает она, чуть вздернув подбородок.

Фандер всматривается в ее лицо с каким-то мученическим, неизвестным ей выражением. Может, это презрение? Ну явно что-то неприятное.

– Нет.

Нимея уходит переодеваться в ванную, а потом они вместе едят пирожки и булочки в полном молчании.

* * *

Большой черный «ФастерМаркос» мистера Хардина больше всего напоминает роскошную яхту на колесах. Машина – настоящее старье: кое-где видна ржавчина, зеркала потускнели, краска местами облупилась. Когда-то этот автомобиль был образцовым, дорогим и пугающим, а теперь кажется смешным и громоздким.

– Серьезно? Мы поедем на тачке моего отца? Он бы в жизни ее никому не доверил, тем более тебе! Это эксклюзивная, сделанная на заказ «Маркос» с кожаным салоном и столькими примочками под капотом, что…

– Понятия не имею, о чем ты, – перебивает Нимея, – по-моему, это гроб на колесах, ну тебе не привыкать.

И она по-свойски сжимает плечо Фандера, а он медленно поворачивает голову и смотрит на ее пальцы.

– Ой, да брось, что, мне тебя коснуться нельзя? – смеется она. – Сразу побежишь мыться?

И тычет его под ребра.

– О боже, тебя ткнула пальцем иная, какая досада, – царапает ногтем шею. – Твою мать, на тебе останутся ее следы…

– Прекрати.

– Какая неловкость. – И ее пальцы ерошат его шевелюру.

– Пре-кра-ти.

Нимея широко улыбается, совершенно собой довольная, а потом, пожав плечами, идет к машине. Тут же Фандер ловит ее за локоть и тянет на себя.

– Ну уж нет. Я за руль.

– С чего бы?

– Ну, во-первых, я тебе не доверяю.

– Это я тебе не доверяю!

– Окей, мы друг другу не доверяем. Но за руль сяду я. Это моя машина.

– Твоего отца.

– Да уж, часть моего наследства.

– Твоя мать мне ее дала.

– За какие такие заслуги?

– О, я ее внебрачная дочь, привет, братишка! Наконец-то ты знаешь правду.

Они смотрят друг другу в глаза секунды две или три, а потом Фандер в бешенстве выдергивает ключи из ее руки, открывает пассажирскую дверь и запихивает Нимею в машину.

– Это просто глупо! – со смехом восклицает она из-за стекла и показывает неприличный жест, а Фандер огибает капот и садится на водительское место.

– Ты не попыталась вырваться и выйти… я удивлен.

– Не вижу смысла тратить на тебя свои силы. Ладно уж, будь моим личным водителем, малыш. Так даже лучше. Посижу за рулем, когда ты начнешь умирать.

– Ты такая… стерва, как тебя земля носит?

– С удовольствием. – Нимея снимает ботинки и закидывает ноги на панель, так что носки оказываются чуть ли не напротив лица Фандера, у самого руля.

– Я не меняла эти носки три дня, потому что у меня нет новых, – с невероятно широкой улыбкой заявляет она, шевеля пальцами ног и игриво виляя бровью, будто делает что-то очаровательное.

– Я восхищен, – бормочет он, заводя машину.

– Не хочешь попросить меня убрать их?

– Нет, что ты. Я просто подожду, пока тебе надоест.