Внутри магазин выглядел меньше, чем казалось с улицы, и пахло тут тортами. Вдоль стены тянулись аккуратные полки, уставленные стеклянными банками с тянучками в обертке, желейными конфетами, жевательной резинкой, лакричными палочками, леденцами, солодовыми шариками в шоколаде, сливочной помадкой, разноцветным зефиром, арахисовым маслом, ирисками, карамелью и шоколадом. Я будто оказалась в сладком сне – мне хотелось потрогать и попробовать абсолютно все.

Шимми взял белое полотенце и протер прилавок, который и без того сиял.

– Что будешь?

Я указала на развесное мороженое в прозрачной витрине.

– Какие у вас вкусы? – Глупый вопрос, на каждом контейнере была четкая этикетка.

– С шоколадом, с орехом пекан, с ванилью, с вишней и ванилью и с земляникой. Я больше всего люблю вишню с ванилью.

Я кивнула на вишню с ванилью, и он вонзил металлическую ложку в сливочное лакомство.

– Я только один шарик беру! – попыталась я остановить его жестом, но Шимми не обратил внимания и добавил мне второй шарик.

В магазине мы были одни. У прилавка стояли три высоких серебристых табурета, но я к ним не пошла. У окна я увидела музыкальный автомат с блестящей металлической отделкой, пластиковыми трубами и яркими лампочками. За всю свою жизнь я очень редко общалась с белыми, особенно с белыми ровесниками. Были две сестры, с которыми я играла по субботам, пока Инес убирала у них в доме, но это и все. Тетя Мари страшно разозлится, если узнает, как глупо я себя веду. Я уже думала, что надо взять мороженое навынос, но тут Шимми прервал мои мысли.

– Ну как? – нетерпеливо поинтересовался он.

Я поднесла ложку к губам и дала мороженому растаять у меня на языке.

– Вкусно.

– Просто вкусно? – Он полез в витрину и положил мороженого и себе.

– А платить тебе за это нужно?

– Нет, это один из плюсов работы в этом магазине. – Он зачерпнул ложкой мороженое и поднес к губам. Часть осталась у него на верхней губе.

– Тебе салфетка нужна, – сказала я.

Он ухмыльнулся.

– Можешь сесть.

– Мне и так хорошо.

– Руби, расслабься, это практически мой собственный магазин. – Он махнул рукой на табурет.

– Ты уверен? – Я осмотрелась; мне очень непривычно было в местах, принадлежащих белым.

– Мистер Гринуолд хороший человек.

Я поколебалась, но все же залезла на табурет. Шимми наклонился ко мне через прилавок, и мы соприкоснулись серебристыми креманками.

– Твое здоровье! – сказал он, отправляя себе в рот большой кусок мороженого, так что на верхней губе осталось что‐то вроде усов.

Колокольчик на двери снова звякнул, и в магазин вошла бледная дама в красной фетровой шляпе. Ее темные глаза натолкнулись на меня, и она вздернула тонкий нос, будто учуяла внезапно скисшее молоко.

Шимми выпрямился.

– Добрый день, миссис Леви, чего изволите?

Они долго молчали; я не знала, уйти мне или достаточно просто встать, так что уставилась в креманку с мороженым. Мне так не хотелось привлекать к себе внимания, что я даже ложку в руку не брала.

– Полдюжины шоколадных черепах и горсть лакричных палочек, – сказала она, медленно и тщательно выговаривая слова.

– Сию секунду. – Он пошел набирать заказанное.

– Как поживает твоя мама, Шимми? – Я чувствовала гневные взгляды, которые эта женщина на меня бросает, и вся взмокла.

– Хорошо. – Шимми завернул ее шоколадки в вощеную бумагу, потом сверху в белую и заклеил сверток красной этикеткой кондитерской.

Держа покупки под мышкой, женщина прошла мимо меня, остановилась у двери и неприкрыто уставилась на мою пышную грудь. Я втянула шею и опять уткнулась в свою креманку.

– Не води дружбу с кем попало, Шимми. Подобные особы опасны для хороших еврейских мальчиков вроде тебя. – Женщина фыркнула и громко хлопнула дверью.