Я чуть не расхохоталась. Туфли были от Лабутена, и я намеревалась прихватить их как особую компенсацию за потраченные здесь нервы. Клетчатую сумку, с которой я появилась в доме Полонских семь месяцев назад, брать не имело смысла. Там были вещи, приобретённые за день до этого на рынке. Даже самые опытные воры прокалываются на мелочах. Скромные горничные не носят таких дорогих вещей, которые ношу я. И если охрана вряд ли бы стала рыться в моем белье, то цепкий глаз Марины явно заметил неладное.

Застегнув сбоку платье, я распустила волосы, которые обычно собирала в хвост, и они тот час окутали меня, как облако. В детстве из-за чрезвычайно пушистых волос дедушка звал меня Одуванчиком. Став старше, я воевала с шевелюрой, пыталась как-то выпрямить непослушные пряди, стоящие торчком, а потом поняла, насколько очаровательно и необычно выглядит моя причёска. Марина, от природы имевшая идеально гладкие локоны, но всё равно выпрямляющая их специальным утюжком, предложила выполнить эту процедуру и мне. Пришлось сослаться на маму, которая всегда учила меня естественности. Полная чушь, потому что моя мама подобными мелочами не занималась, да и сама я не раз прибегала к помощи такого «утюжка». Но если бы я доверила свои волосы Марине, думаю, она не упустила возможности что-нибудь с ними учудить. Например, сжечь.

Так что спасибо, дорогая, я очень-очень-очень тебе благодарна, но видишь, какое дело – мама запрещает. А я послушная дочь.

Н-да, хоть притворяться – моя работа, но в этот раз я что-то слишком устала. Сказывается напряжение последних семи месяцев, сказывается осознание того, насколько сложно выкрасть из дома Полонских подлинник Марка Жоса. Сказывается и неучтённый фактор – симпатия Андрея Полонского.

Вот он улыбнулся и заспешил ко мне, лишь только я ступила через порог гостиной, полной людей. И странное дело, вместо того, чтобы разнервничаться, я успокоилась. Даже пригубила из высокого бокала, который протянул Андрей. Шампанское – прохладное и очень вкусное. Ещё два глотка – для смелости.

– Очень рад, что угадал с размером, – произнёс Андрей, про которого я забыла, увлёкшись разглядыванием толпы.

А ведь рыба подобралась знатная: крупные бизнесмены, артисты, шоумены, даже парочка политиков. Стоит только протянуть руку – и я не буду нуждаться долгие месяцы. Наличка, кредитки, перстеньки, часики… Дорогие часы, кстати, всегда были моей слабостью.

Ох, какие часики вон у того толстого дядечки в фиолетовом фраке! Хочу, хочу, хочу! И даже не столько очаровательные часы Patek Philippe, которые стоят как Porsche Cayenne, сколько поиграть в эту мгновенную лотерею, в которую не играла уже давно. Ощутить бешеный азарт, когда огромная доза адреналина выбрасывается в кровь, а чувство собственного превосходства пьянит, но потом отрезвляет, когда пальцы на мгновение ощущают нагретый бывшим хозяином дорогой металл, как по волшебству исчезающий в складках твоей одежды. И трофей теперь твой.

Нельзя, нельзя сейчас размениваться на мелочи!

– И даже с цветом, Андрей Яковлевич, – улыбнулась я, с трудом отгоняя

мысли о швейцарских часах. – Ведь зелёный – мой любимый. Спасибо за такой шикарный подарок!

Гостиная утончённо украшена живыми цветами, повсюду снуют элегантные официанты с изысканными закусками и напитками. В центре комнаты установили большой шоколадный фонтан, у которого уже лакомится Ксения, переодетая в праздничное платье.

– Мой тоже, Раиса, – отозвался Андрей, галантно поклонившись. – Давно хотел предложить – может, хватит на «вы» ко мне, да ещё и по отчеству? Всё же я не такой старый.