– Мне стало легче!

Сеанс уже подходил к концу. Он неохотно поднялся с кушетки и направилась к двери. Анна остановила его, чтобы закончить сеанс на этой ноте:

– Двигайтесь дальше, живите моментом, сейчас.

Обернувшись, уходящий мужчина улыбнулся, в его глубоких печальных глазах заблистал теплый огонек. Мрак, который сгущался и предвещал опасность одинокому мужчине, в какой-то момент стал рассеиваться. Он залился легким румянцем.

Дверь за Робертом захлопнулась, Анна осталась наедине с собственными мыслями. Но вскоре ей показалось нелепым перед лицом великолепного солнечного света и свежего чистого воздуха погружаться в таинственное прошлое. Отгоняя от себя мрачные мысли, она начала размышлять о своем настоящем. Она понимала, что зачастую пыл, с которым она относится к своей работе, проистекал не столько от усердия, сколько от желания дать выход своим собственным чувствам. Она вспоминала о своей таинственной жизни, темные мысли тут же увели ее в тот самый странный день…

Приближался вечер. Шторы в доме были задернуты, ночник включен. Зимняя вьюга ослабевала, но окна все еще подрагивали. Завывание ветра становилось менее зловещим и тоже утихало. Мелкий песок, который все еще поднимало сильным ветром с дороги и уносило в разные направления, периодически стучался в окна домов, а иногда и сыпался на крышу. Русская зима всегда была суровой.

Вдруг шум и буйство ветра прекратились. Неожиданно за окном стало тихо. Загруженная работой, она сама не поняла, отчего стало так тихо. Где-то послышался скрип, будто кто-то открыл дверь с заржавевшими, несмазанными петлями. Анна прислушалась. Решив на всякий случай проверить квартиру, она неохотно вышла из комнаты и оказалась в длинном коридоре, который уже погрузился в темноту. Скрип прекратился. «Наверно, просто ветер», – подумала Анна и вернулась в комнату. Она неторопливо прибрала рабочий стол, выключила ночник и пошла в ванную. Быстро сняв с себя одежду, она встала под душ и повернула кран. Теплая вода заструилась по телу уставшей женщины, смывая напряжение рабочего дня. Анна глубоко дышала, чувствуя, как распаривается кожа и расслабляются мышцы. Она уже успокоилась и потянулась за шампунем, как вдруг послышался грохот, будто кто-то уронил книжный шкаф. Испугавшись, Анна выключила воду и замерла.

– Алекс, это ты? – Она развернулась и медленно отодвинула занавеску, надеясь увидеть мужа, но она по-прежнему была одна. Тишина, в которой, казалось, растворилось время, была настолько глубокой, что Анна слышала, как бьется ее сердце. Неконтролируемый страх стал охватывать ее, дыхание замедлилось.

– Алекс, ты здесь? – Анна отчаянно надеялась услышать голос мужа, но ничего, кроме шарканья приближающихся шагов, из коридора не было слышно.

Сквозь щель под дверью Анна заметила мокрые босые ноги. Женские, судя по размеру. За ними виднелась старая грязная веревка, больше похожая на толстый канат, когда-то давно аккуратно закрученный, но уже местами раскрутившийся и облезлый. Сзади послышался голос, что-то сообщающий на непонятном языке. Как радиопередатчик, пытающийся сквозь помехи настроиться на нужную волну, мозг Анны пытался в этом странном шуме услышать хоть что-то знакомое. Анну охватил страх. Мурашки побежали по телу, стало нестерпимо холодно. Кто-то дотронулся до ее затылка, и снова начался приступ удушья. Анна сконцентрировалась, стараясь не потерять сознание и вернуть себе контроль над ситуацией. Но звуки этого мира не долетали до ее слуха. Как будто сама смерть стояла за ее спиной. Последний вдох, и снова тишина. В следующую минуту Анна осторожно перешагнула бортик ванны и встала на пол. Пытаясь уловить звуки за дверью, она тихо сняла полотенце с крючка у входа и быстро обмотала его вокруг тела. Вдруг свет в ванной стал мерцать, пока окончательно не потух. Темнота. Паника начала брать свое. Пытаясь нащупать полку над раковиной, Анна стала искать свечи и спички. В этот момент она уже точно понимала, что в ванной находится не одна. Она ощущала каждой своей клеткой надвигающееся зло, все ближе подступающее к ней со спины. Наконец-то! Вот они, спички и свечка. Где-то в глубине души мелькнула маленькая надежда на спасение. Трясущимися руками она снова и снова пыталась зажечь свечу. Но, увы, ничего не получалось.