Женщина едва заметно кивнула и, немного подумав, ответила:

– Не могу сказать, что я вижу в этом какую-то необходимость. Но если вы считаете, что эти мелочи жизни мне могут помочь, я попробую.

– Не тратьте свое время на боль, оно слишком драгоценно.

Анна подвела сеанс к концу с улыбкой. Женщина напротив с неохотой поднялась из кресла и направилась к двери. Обернувшись, уходящая женщина улыбнулась, в ее глубоких печальных глазах заблистал теплый огонек. Мрак, который сгущался и предвещал опасность одинокой женщине, в какой-то момент стал рассеиваться; в ее голове, где-то далеко, звучало слово «жить».

– Постараюсь найти себя в детях, внуках и в окружающих людях. Я в кромешной тьме и жду знака, паря в этой неопределенности, словно облако благовонного дыма в храме, – бормотала женщина отрывисто, покидая уютный и теплый кабинет, который два раза в неделю давал ей надежду на искру жизни. – Спасибо вам. Я этого совершенно не видела и не понимала, но, кажется, в этом что-то есть. Мне стоит над этим подумать какое-то время.

Анна взглянула в ежедневник – оставался последний пациент. Не успела она налить чашку чая, как тут же постучали в дверь. На пороге стоял мужчина средних лет. Увидев Анну, он вздохнул с явным облегчением. Обеспокоенный чем-то, мужчина, суетясь, прошел в кабинет, осмотрев бегло просторный кабинет, он явно растерялся, не зная, куда ему присесть. Растерянный пациент неожиданно повернул голову к Анне, в его темной глубине глаз была какая-то странная тоска, которую Анна заметила уже с порога. Она улыбнулась и пригласила жестом сесть напротив нее. Увидев пациента взволнованным, прежде чем начать сеанс, Анна предложила выпить уже приготовленный зеленый чай. Темные глаза мужчины были по-прежнему устремлены на ее лицо. Мужчина кивнул, видимо, ему не помешает насладиться кружечкой чая. Его лишняя суета бросалась в глаза, было видно, что ему уже хотелось с нетерпением начать выговариваться. После Анна с улыбкой на лице сказала:

– Теперь вы можете расслабиться.

Немного успокоившись, возбужденный угрызением совести, он хотел начать свою историю жизни. И снова погрузился в задумчивость.

– С чего начать? – неуверенно взглянул мужчина в глаза Анны.

– Начните с детства, – неторопливо сказала она.

Он заколебался, немного помолчав, сказал:

– Я могу рассказать о мальчике, которого не захотела воспитывать тетка, мама умерла в автокатастрофе.

Горечь зазвучала в его голосе.

– После меня отправили в приют. Отца я никогда не знал.

Мужчина вдруг внезапно оборвал свою речь. Наклонив голову, он тяжело вздохнул, и тут же слезы покатились из его глаз. Анна сочувственно нахмурилась, протянула ему сухие салфетки, что стояли напротив. Через некоторое время, немного успокоившись, он продолжил.

– Я ничего не могу поделать, я не вижу радости, несмотря на то что я спасаю людей так же, как и вы. Но и это не приносит мне чувство удовлетворенности. – Тут же он добавил: – Я спасаю людей в экстренных случаях при пожарах, наводнениях, ураганах. Недавно врачи поставили мне диагноз – порок сердца. Мне пятьдесят, честно говоря, я до сих пор не понимаю, зачем жить, – продолжал он. – Есть много вещей, которые я люблю, но есть но!

Мужчина, видимо, был глубоко задет детством. Анна возразила, покачав головой:

– Должно быть, есть решение вашей ситуации. Вы спасаете людей, но не можете спасти самого себя. Когда в последний раз вы дарили себе чуточку счастья? Время не стоит на месте, вы согласны? – но, не дав ему ответить, Анна настойчиво продолжала: – Переживания и страдания могут послужить лучшим и быстрейшим средством для понимания определенных вещей. Не чьи-то рассказы, а личный опыт человека – лучший его учитель! Насколько я могу судить, есть много вещей, которые вы любите, кроме себя.