Несмотря на высокомерный и пренебрежительный тон некоторых высказываний, всерьез обижаться на Терренса Майлстока было трудно, а иные его реплики казались столь забавными, что Алиса невольно улыбнулась.

– Теперь я понимаю, – сказала она, – кем был этот странный человечек с трубкой в зубах, что прятался в кустах с блокнотом и даже пытался составить мой фоторобот. Я сначала приняла его за художника.

– Ни один художник не станет ползать по земле с огромной лупой, исследуя примятую траву! – заявил Терри.

– Ну, с лупой я его пока не видела. Тебе повезло больше. Знаешь, Терри, тебе все-таки следует проявлять осторожность и не болтать обо всём этом направо и налево, – полушутя-полусерьезно сказала Алиса. – Тот, кто слишком много знает, – опасный свидетель.

– Об этом вы Дермоту Кеннеру скажите, – нахмурился Терри. – Он-то видел преступника, а я – нет.

– Только со спины, да и сам преступник, удирая без оглядки, вероятно, даже не видел мистера Кеннера, – возразила Алиса. – И, надо заметить, этот пожилой джентльмен ведет себя благоразумнее, чем ты, поскольку держит язык за зубами.

– Если вы действительно так думаете, то мне вас жаль, – фыркнул Терри, – далеко вы не продвинетесь.

– А сам-то ты все факты мне сообщил? – начала сердиться Алиса.

– Факты – практически все. Умозаключения – нет, – с достоинством ответствовал Терри. – Но, главное, я уверен: в настоящее время преступник находится в замке, и, возможно, он – один из нас. Voilà4!

– Это по законам жанра? – улыбнулась Алиса.

– Это по законам логики. Говорю же вам: ночной похититель до сих пор находится в замке, и Дермот Кеннер знает, кто это.

– А ты? – нахмурившись, спросила Алиса. – Ты знаешь?

– Пока нет, – серьезно ответил Терри. – У меня недостаточно улик, чтобы предъявить обвинение кому-либо, поэтому я подозреваю всех. За исключением вас и мисс Тоньи, конечно, – у вас обеих алиби, и с этим приходится считаться. Думаю, именно поэтому я и рассказал вам всё… а вовсе не потому, что вы подаете такие уж большие надежды как потенциальный сыщик.

– Но ведь прежде ты разболтал о ночном происшествии Ричарду Бэкону, Кассандре Клей и прочим гостям, не так ли?

– Что я, дурак, чтобы просто так болтать? – возмутился Терренс. – Я всего лишь провел утром следственный эксперимент в надежде изобличить преступника. Не спрашивайте меня о подробностях этого эксперимента, – у каждого сыщика случаются неудачи, о которых он вправе умолчать.

– Да ты философ! – покачала головой Алиса.

– Зануда вроде Канта, Локка и Юма, вы хотите сказать? Только этого еще недоставало!

– Но зачем Дермоту Кеннеру привлекать внимание мистера Камминга к попытке ограбления, если он желал скрыть личность застигнутого им врасплох воришки? – недоумевала Алиса. – Странно это.

– Странно, да? Я вот что думаю, – охотно поделился с ней своими соображениями Терри, – мистер Кеннер не хотел говорить дяде, кто украл, но при этом ему важно было выяснить, что именно украдено. А на этот вопрос мог пролить свет только дядя Роджер, согласитесь.

– В твоих рассуждениях есть резон. Но что же, ты полагаешь… – Алиса запнулась. Слово «шантаж» плохо сочеталось с респектабельным и добропорядочным на вид Дермотом Кеннером. – И всё же я считаю, – продолжала она, – что если бы это был кто-то из гостей, то он ни в коем случае не пустился бы бежать, привлекая к себе внимание мистера Кеннера. Напротив, он бы постарался вести себя как можно более естественно… и наверняка у него было бы наготове какое-то довольно правдоподобное объяснение своему поведению, как раз на случай, если кто-нибудь застигнет его врасплох.