– Понятия не имею, – буркнул Петька. – Я прежде всего обратил внимание на фотоаппарат и тут же принял «позу для фотографии».

Знала Тоня эту «позу». Она живо представила себе, как Петька разваливается на скамейке, небрежно откинувшись на спинку, и устремляет ввысь «одухотворенный взор», демонстрируя равнодушное пренебрежение гения ко всему и вся вокруг. Конечно, тут уж не до разглядывания подозрительных личностей!

– Хотя бы модель фотоаппарата ты заметил и запомнил? – без особой надежды в голосе спросила Тоня.

– Абсолютно в них не разбираюсь, – отрезал Зайцев. – Какой-то цифровик серебристого цвета… а может, и не цифровик… но цвет серебристый, это точно!

– Какой же ты невнимательный свидетель! – рассердилась Тоня.

– Какой уж есть, – фыркнул Петька, – чего придираешься!

– Погоди-ка, – нахмурилась Тоня, осененная новой мыслью. – А фотографии «Иоанны» в твоем блоге имеются?

Глаза Петьки расширились от изумления.

– Точно! – воскликнул он. – Есть! Причем я подписал фотографию сразу на двух языках – на русском и на английском. Так вот как они меня нашли! Уж и не знаю, почему я сказал «они»… – поспешно прибавил он.

– Ну вот, всё и объяснилось, – разочарованно протянула Тоня. – Думаю, это наш таинственный покупатель наводил справки, только и всего. Взглянул он в Центральном парке на тебя с «Ивонн» и разочаровался, уж извини. Даже «поза для фотографии» не спасла положения. У тебя ведь мало того, что копия, так и запросил ты за нее втридорога. Мы продали оригинал за гораздо меньшую сумму…

– Но если этот подлец благопристойно купил у вас оригинал, то зачем он свистнул мою копию, скажи на милость! – вскричал порядком рассерженный Петька и треснул кулаком по столу так, что горький кофе из Тониной чашки наполовину выплеснулся на стол.

«Туда ему и дорога», – рассеянно подумала Тоня, с неодобрением взглянув на кофе. Между тем сказанное Петькой постепенно дошло до ее сознания, и она заметно оживилась.

– Что ты сказал? – недоверчиво переспросила она. – Кто-то действительно поза… покусился на твою «Ивонн»?

– «Ивонн» исчезла, – трагическим тоном объявил Петька. – Я на прошлой неделе уезжал из города на пару дней, а когда вернулся и зашел в мастерскую… сразу заметил: что-то изменилось. Причем никакого беспорядка не было, не подумай, но взгляд истинного художника всегда безошибочно сможет отследить даже малейшие изменения в обстановке…

– Если «никакого беспорядка не было», то изменения следовало бы назвать кардинальными, – заметила Тоня, вспомнив, как в студенческие годы их группа отмечала Петькино новоселье. – Более захламленного чердака я в жизни не видела!

– Я первым делом кинулся к картинам, – продолжал Петька, не обратив ни малейшего внимания на Тонины ремарки. – Все они оказались на месте, только «Ивонн» исчезла!

– Ты уверен?

– Я всё обыскал… всё вверх дном перевернул!

Тоня нахмурилась, сосредоточенно размышляя.

– И я определенно подозреваю этого вашего зарубежного клиента, – заявил Петька. – Ты можешь мне сообщить его имя и адрес?

– Увы, нет. Ты же знаешь, что такие сделки обычно совершаются через агентов. Так было и с «Иоанной». Но я всё же не понимаю… Зачем ему копия, если он собирался приобрести оригинал у нас?

– Он продаст и то, и другое, даже не сомневайся, – мрачно отозвался Петька. – За баснословную сумму! Потому что картина на самом деле стоит еще дороже, чем мы думали! А купил он ее у вас за деньги только потому, что ограбить галерею, защищенную новомодной сигнализацией, гораздо труднее, чем вломиться в дом к бедному непризнанному гению… у которого дверь в мастерскую с полпинка открывается… у которого нет денег, чтобы поставить себе нормальный замок! – на этих словах Петька совсем натурально всхлипнул.