Я счастлив, что вы справились и выстояли. Я молился за тебя каждый день и, кажется, сжег две трети запасов воска, скатанного в свечи усердными руками матери. Так что видят боги, я считаю, что немалая заслуга в том, что вы выжили ‒ именно моя».

С теплой улыбкой я коснулась кончиками пальцев строк, написанных Эвоном.

«Как бы мне хотелось после этих слов написать о чем-то хорошем и будничном! Рассказать тебе о доме, о делах и семье… Но я не могу, Кейра. Прости меня за то, что сейчас я нанесу по твоему сердцу очередной удар, а я знаю, что тебе будет больно. Как было и мне.

Стану писать коротко и говорить прямо, потому что не вижу другого выхода. То, что случилось, до сих пор не укладывается у меня в голове.

Я хотел приехать к тебе вместе с матерью, у меня были планы прибыть в Мараканд и лично рассказать тебе о том, что я сделал предложение Илин, но боги, все это рухнуло в один момент и рассыпалось в прах несколько дней назад, когда Шивон позвал огонь».

Мое сердце пропустило удар. Я медленно расширила глаза и приложила ладонь ко лбу, а резкое головокружение тут же сделало строки письма едва разборчивыми. Я три раза перечитала последнее предложение, буквально не веря своим глазам. Несколько мгновений я даже не могла до конца осознать, что Эвон написал.

«Это произошло утром, когда матери не было дома. В тот день она уехала на ярмарку, едва рассвело. Шивон никак не мог растопить печь и сильно разозлился из-за этого. Он с досадой что-то шепнул ‒ и внутри печи вдруг все занялось.

Сложно передать, что я почувствовал в тот момент. Сперва мне показалось, что внутри у меня что-то разорвалось, а затем меня охватило злое отчаяние, дикое и черное, как ваш купол Долины теней. Я понял, что в тот момент потерял еще одного члена семьи. Это произошло в одну секунду. В одну стремительную проклятую секунду!

Если в твоем случае зов удавалось скрывать, то в случае Шивона это невозможно. Он утверждал, что имя огня будто звучало в нем само, и вскоре после происшествия с печью он случайно поджег кухонные полотенца, скатерть и еще через час ‒ сено на входе в амбар. Тогда же я понял, что через несколько дней Шивон оставит на месте сада и дома пепелище. Он не мог контролировать зов и совсем не мог им управлять, как бы ни старался.

Боги, как вообще такое может быть? Среди рух редко появляются зовущие! Но двое, еще и в одной семье?»

Эвон не мог знать об этом, но как раз такое явление случалось часто: Тай и Кайд ‒ братья, и оба находились в академии. Я знала еще не меньше пяти случаев, когда зов просыпался среди членов одной семьи. Никто не знал причин.

«Лучше бы я позвал огонь, Кейра! Я, а не Шивон! Ты представляешь, что это значит в его случае? Не камень, не воздух ‒ огонь!»

Я покачала головой, глядя на строки. Другие стихии тоже могут действовать разрушительно. Если бы Шивон звал свет, это было бы безопасно.

«Мне пришлось принимать череду тяжелых решений. Очень болезненных. Как же не хватало мне хотя бы одной, короткой и простой возможности поговорить и посоветоваться с тобой! Но империя забрала у меня сестру, а теперь отняла еще и брата».

Я коснулась губ ледяными пальцами свободной руки, продолжая читать.

«Я скрыл все от матери и условился с Шивоном, что он не расскажет ей ничего даже в письмах. Ее теперь подводит сердце даже в самые обычные дни, без какого-либо повода, а знание о том, что случилось с ее сыном, попросту добьет мать, и это единственное, в чем я уверен. То же самое подтвердил доктор, хотя про Шивона ему я не говорил ни слова.

От всей деревни рух произошедшее мы скрыли, так что никто ничего не знает, кроме нас троих и Илин. Шивон на моих глазах сдался страже за пределами поселков рух и сел в повозку. Я сам провожал его, глядя на то, как на его запястья надевают оковы с символом Кристальной империи. Вообрази себе это жестокое безумие.