– Сердце болит – приклеивай под сердце.

Я прилепила «пульку» пластырем и вышла из кабинета. Весь центр уже тусовался с этими «пульками». Кто к глазу прилепил, кто к руке, кто к прыщам. Проверяли друг друга – есть ли «пулька», крепко ли держится.

На вопросы, что это за аппарат и как работают «пульки», мне никто не смог ответить. Я поняла, что никто не знает, и стала ее потихоньку отклеивать, а перед душем приклеивать, чтобы дивчины видели, что я тоже в теме. Потом эта тема сама собой отпала, все эти «пульки» растеряли или сдали старшим. Я свою потихоньку спустила в толчок, одну из дырок в полу, что в Главном корпусе заменяли нам унитазы.

Что это было? Вдруг – думаю я сейчас – мы пару месяцев были не просто дети, а, скажем, живые бомбы? Что проворачивал Щетинин? Какие эксперименты над нами ставил?

Несмотря на альтернативную медицину, отношение к здоровью учащихся было, мягко говоря, наплевательским.

У лицеистки Олеси появилась рожа на ноге. Это инфекционное заболевание, это заразно. Нога у девочки распухла, она не могла ходить. На эту несчастную ногу плевали все желающие (суеверия в Текосе были модной темой), и кто-то умный заявил, что именно так и лечат от рожи. Домой ее отправили, когда нога Олеси стала похожа на слоновью и толку от Олеси не было никакого, даже подметать она не могла. Перед отъездом она выклянчила у меня джинсы, которые на нее все равно не налезали.

Когда один из парней лежал с температурой сорок градусов, его лечили сырыми яйцами – ставили их в изголовье и капали свечкой. Очищали, читали молитвы. Повезли бедолагу в соседний поселок Пшада к бабке-шептунье, и она «заключила», что парня сглазили. Когда тот кое-как оклемался, то сам поехал в больницу в Геленджик. У него взяли анализы и поставили диагноз: сальмонеллез! Он выжил чудом, сказали врачи.

Старожилы рассказывают, что в школе были смерти, потому что Щетинин не пускал туда врачей. Один парень умер от отека легких – с воспалением легких его заставили ехать сдавать экзамены в Ростов. Так себе перспективы… Нужно закаляться, бегать и трениться в качалочке, подумала я. Раз уж так повезло, что в моей жизни вдруг оказались бесплатные тренажеры.

В деревянных лубочных домах, таких красивых снаружи, мерзкие крысы прогрызли свои хитрые ходы и воровали еду из ящиков под кроватями, временами гарцуя по спящим детям; я трусливо предпочитала верхние ярусы. Девятилетнюю Женю из Архангельска ночью за ухо укусила крыса. Ребенок долго плакал, потом устал и снова заснул. Одну спящую студентку крыса грызанула прямо за нос…

Несмотря на эти «рабочие моменты», напоказ школа сияла начищенными паркетами, армейской аккуратностью, свежими детскими лицами. Нарушать режим было нельзя, а воскресенье отличалось от будней тем, что нам давали выспаться аж до семи утра. Все должны были быть заняты делом, и днями напролет дети либо учились, либо работали, либо и учились, и работали, а за дисциплиной строго следили старшие студенты.

Вот официальная информация:

«Истоки эксперимента лежат в восьмидесятых годах прошлого века, когда Михаил Щетинин занимал должность старшего сотрудника НИИ средств и методов обучения АПН СССР. Суть его эксперимента состояла в создании школьного агропромышленного комплекса, при этом сочеталась учеба в первой половине дня с трудом школьников во второй половине дня. Кроме этого М. П. Щетининым вводились неожиданные педагогические новшества: сокращение времени уроков, отмена оценок, домашних заданий и т. п. Эксперимент не дал положительного результата и был закрыт после комиссии Министерства просвещения СССР».