– Эми, сколько можно! Прекрати думать о Зеркале хоть на секунду! Расслабься! Надо радоваться, что мы не утонули где-то рядом с пляжем.

– Уж ты-то, конечно, радуешься, что теперь не надо заботиться о сыне, – едко заметила та.

Она вовсе не хотела его обидеть, но не сумела вовремя прикусить язык и промолчать.

– Слушай, как ты можешь такое говорить?!

– Сказала только то, что хотела сказать. – Эмилия махнула рукой, и, уже не задумываясь над тем, больно ли ему это слышать, добавила: – Том, как всегда, оказался прав!

– Причем тут Том? – Он обошел ее и заглянул в глаза, совершенно не понимая, что с ней происходит.

Конечно, оказаться по ту сторону зеркала не было их планом, но если это произошло, то, по его мнению, не стоило так отчаиваться. Нужно было только переждать время, а не язвить и не пытаться обвинить в ситуации всех, с кем она оказалась в этой передряге.

– Том предупреждал меня, что ты вряд ли сможешь стать Орэму хорошим отцом. А теперь я и сама это вижу. Расслабься, остановись…. Может еще позагорать и искупаться пару раз? – Эмилию несло, и она сама это понимала, но никак не могла остановиться.

– Какие интересные вещи вы обсуждаете с королем! – У Алексея и у самого проскользнула нотка раздражения. – И что значит – стать отцом?! Я уже его отец! И, раз уж зашел об этом разговор, хотел спросить, почему ты все время говоришь: мой сын? Мне казалось, в его создании принимали участие мы оба.

Эмилия смерила его тяжелым взглядом. Пар она уже выпустила и постепенно стала успокаиваться.

– Пешехонов, ты сам частенько ведешь себя, как ребенок, – уже куда более спокойно ответила она. – Никак не хочешь повзрослеть. Иногда мне кажется, что Том гораздо старше тебя.

– Так, ну все! Я не желаю больше ни слова слышать о Томе. – Пешехонов, раздосадованный этой нелепой ссорой, отошел в сторону и немигающим взглядом уставился на океан.

Миша, который не собирался вмешиваться в их спор, продолжал делать свое дело. Он достал из сапога перочинный нож, заставив Катрину легко усмехнуться и покачать головой. Кажется, у этого мужчины всегда есть запасной план. Майор пытался поддеть ракушку, чтобы разделить ее надвое.

– Проголодался? – спросила девушка, разглядывая, как Новинский старательно вычищает внутренности ракушки от склизкого мяса. А сама сморщилась от своего предположения.

– Это не для еды, – возразил Миша, но дальше объясняться не стал, – видишь палку? Пойди лучше поищи еще одну такую.

Катя кивнула и побрела вдоль зарослей мангров. Лёша, расстроенный и обиженный, слышал Михаила и пошел помочь девушке, хоть и не понимал пока, к чему все это. Эмилия села рядом с майором, обхватила руками колени и уставилась перед собой.

– Зря ты с ним так, – не поднимая на девушку головы, сказал Миша, – ты же понимаешь, что он не виноват и, если б только мог, то все исправил бы?

Эмилия ничего не ответила, а только еще больше насупилась и отвернула голову в сторону.

– Ну, как знаешь, – ответил Миша и встал, не собираясь бороться с женским упрямством.

Несколько минут он бродил возле больших черных булыжников, потом повозил носком ботинка в песке и выудил оттуда острый камень, похожий на зубило. Эмилия заинтересовалась. Она закусила губу и осторожно наблюдала за молодым человеком. Тот положил ракушку на камушек и осторожно, чтобы не поломать ее, сделал в ней два отверстия.

– Ого! – удивился Алексей. Он держал в руках длинную увесистую дубинку. – Ожерелье решил себе сделать?

– Тебе лишь бы шутки шутить, – отозвался майор, – лучше сделай также со второй раковиной. Только осторожнее, не поломай.

Миша подал Алексею свое «зубило», и тот принял его. Он уже догадывался о том, что затеял друг, и принялся с усердием делать отверстия. Катя присела рядом с Эмилией. Обе с увлечением смотрели за работой мужчин. Михаил подошел к одному из деревьев, плотно окутанному веревками лиан, содрал их и стал связывать ракушку со своей палкой. Когда работа была закончена, девушки с удивлением увидели в руках Миши некое подобие топора.