– Но сейчас это уже не важно, искусственный он или заскочил к нам от другого вида сам и без каких-либо внешних вмешательств.

– А что важно?

– Важно научиться с ним жить, как с вирусом гриппа, например.

– Жить захочешь – поумнеешь. Но мы явно ушли о темы.

– Одно ясно, вирус без клетки размножаться не может. А вот клетка запросто.

– Но мы не клетка. И даже не сборище разных клеток. Мы – это наш мозг и его высшая нервная деятельность. Память, интеллект. Даже чувство юмора.

– А высшей кто её назвал? Не мы ли сами?

– Опять начинаете? Ясно, что первым вирус встретил именно мозг человека, а вирус был еще очень далеко где-то в Ухане.

– Но если представить всю нашу популяцию на планете как некий мозг планеты, то конечно, сначала была встреча с информацией о вирусе, а не с самим вирусом. И даже объявление от 11 марта 2020 года о пандемии было сделано непонятно с чего. Кругом нет пациентов, Китай уде к тому времени справлялся с эпидемией и был на выходе из слоившейся ситуации.

– Как не понятно? Очень понятно! Потому, что этот вирус был очень необычным.

– Так необычным или непонятным? Или понятно почему необычным, но только Генеральному директору ВОЗ?

– Давайте все-таки о разуме вирусов!

– Если Вы имеете ввиду, что у вирусов и людей есть некий коллективный разум, то мне кажется, что никакой встречи не могло быть и вовсе.

– А мне сомнительно, что мы мозг планеты. Скорее мы сами вирусы и есть для планеты.

– Господа, господа, бросьте свою философскую интоксикацию. Коронавирусов на планете очень много и они известные уже более пятидесяти лет, да и к человеку перешли около десятка видов. У меня в переводной книге середины 1980-х в разделе пневмоний они указаны как 10% всех вирусных пневмоний.

– Прошлой осенью на Кипре кошки умирали именно от коронавируса. Многие жители острова именно тогда услышали это слово.

– То есть, кошки от SARS-CoV-2 умирали?

– Нет, тогда даже такого слова никто не знал.

– Намекаете, что в Новосибирске на «Векторе» не только китайские строители работали, которые затем в Ухань поехали, но у них была и кошка, которую они отправили на Кипр и там она загубила популяцию диких?

– Господа. У кошек свой коронавирус, но он именно кошачий. И поэтому для человека не опасен.

– Возражаю. Речь о том, что довольно большая популяция диких кошек почему-то почти вся погибла именно осенью 2019 года и именно от коронавируса. Что касается не опасности, антигенный дрейф любого кошачьего или другого вируса может поменять ситуацию в корне. Например, уже есть единичные случаи выделения данного конкретного вируса у собак, в основном у короткомордых пород.

– Да, этот случай с кошками лишь к тому, что возможно не у одного только коронавируса было изменение, а у нескольких таких вирусов. И эта гибель кошек от кошачьего коронавируса и появление нового опять же коронавируса, уже опасного для человека, есть следствие некого эволюционного дрифта всех коронавирусов в рамках некого общего направления по повышению патогенности?

– Ужасная картина, значит мы никогда не можем чувствовать себя защищенными.

– Чтобы не сказать больше. Но одновременно это лишь сумма модификаций, преодолевших некий порог.

– Да, конечно, хотя многое зависит и от состояния противников вирусов. Видов, которые живут там же, где и вирусы. И если вид, в нашем случае людей, захирел, ослаб или постарел.

– Давайте остановим нашу бесконечную дискуссию. Сегодня очень необычная история на планете, о которой еще сложат легенды и сказки.

– Здравствуйте, доктор. Вот Вы рассказываете в своих книгах, что со старением все сложно?