Он откинулся на спинку стула и принялся катать ручку между ладонями. Затем улыбнулся. Происходящее его забавляло.

– Поймаем. Такому, как Леннокс, трудно спрятаться, Марлоу. С его-то шрамами в пол-лица, не говоря о седине. А ведь ему всего тридцать пять. И у нас есть четыре свидетеля.

– Свидетеля чего?

Я почувствовал, как горечь подступила к горлу, совсем как в тот день, когда капитан Грегориус заехал мне в шею, которая, кстати, все еще болела. Я осторожно потер припухлость.

– Не прикидывайтесь, Марлоу. Судья из Сан-Диего вместе с женой провожали сына с невесткой на самолет. Все четверо прекрасно запомнили Леннокса, а жена судьи опознала машину и того, кто в ней сидел. Не передумали?

– Мило. Как вы до них добрались?

– Сообщили по радио и телевизору. Судья сам нам позвонил.

– Звучит впечатляюще, – насмешливо заметил я, – но вы упускаете одну деталь, Гренц. Сначала нужно поймать Леннокса и доказать его причастность. А еще придется доказывать, что я знал об убийстве.

Он швырнул ручку на лежавшую перед ним перевернутую телеграмму.

– Глотну-ка я виски. Доконает меня эта ночная работа.

Гренц открыл ящик стола, извлек бутылку и стопку. Наполнил стопку до самого края и одним глотком осушил ее.

– Уф, – выдохнул он. – Вам не предлагаю, Марлоу. Заключенным не положено.

Он закупорил бутылку и отодвинул от себя, однако недалеко, чтобы легче было дотянуться.

– Думаете, нам придется что-то доказывать, Марлоу? А что, если у нас уже есть признание?

Словно ледяные коготки какого-то мерзкого насекомого пробежали по моему позвоночнику.

– Тогда зачем вам мои показания?

– Для порядку, – хмыкнул Гренц. – На суде подробности будут не лишними. И дело даже не в ваших показаниях, Марлоу, а в том, на каких условиях мы согласны отпустить вас. Если, конечно, вы проявите желание сотрудничать.

Я молча смотрел на Гренца. Он шуршал бумагами, беспокойно ерзал на стуле, поглядывая на бутылку, – ему стоило больших усилий ее не цапнуть.

– Возможно, хотите услышать либретто целиком? – Гренц хитро покосился на меня. – Ладно, так и быть, расскажу. А то решите, что мы тут даром время тратим.

Я потянулся к столу, и Гренц, решив, что я покушаюсь на его бесценную бутылку, сунул ее в ящик. Я затушил сигарету о край пепельницы, откинулся на спинку стула и закурил еще одну.

Гренц затараторил:

– Леннокс сошел с самолета в Масатлане – городишке на тридцать пять тысяч жителей – и исчез на пару-тройку часов. Затем высокий смуглый брюнет со шрамами на лице – возможно, следами ножевых ранений – под именем Сильвано Родригеса купил билет до Торреона. Его испанский был весьма неплох, но не для человека с таким именем. К тому же для настолько смуглого мексиканца он был слишком высок. Пилот сообщил в полицию. Мексиканские копы звезд с неба не хватают – если что и сделают быстро, так это продырявят тебя без суда и следствия. Они явились за ним в аэропорт, но его и след простыл. Он сел на чартерный рейс до Отатоклана – курортного городишки на озере. Пилот чартера когда-то проходил подготовку в Техасе и неплохо говорит по-английски. Всю дорогу Леннокс делал вид, что не понимает его.

– Если это был Леннокс, – вставил я.

– Не спешите, дружище. Это был Леннокс, кто ж еще? В гостинице он зарегистрировался под именем Марио де Серва. У него был пистолет, «маузер» калибра семь шестьдесят пять, впрочем, в Мексике этим никого не удивишь. Пилот чартера заподозрил неладное и шепнул словечко местным копам. Они взяли Леннокса под наблюдение, связались с Мехико, и дело закрутилось.

Чтобы не смотреть мне в глаза, Гренц вертел в руках линейку.