Старший повернул голову к рыжеволосому.

– Здесь побудешь, с конями. А мы – вниз. Сиди и слушай – как свистну, веди коней к ручью.

– Лады… Ты громче свисти, я тугой на ухо. – Парень ухмыльнулся собственной шутке, перевалился на бок и, достав из брезентовой торбы новую морковь, сунул ее в рот.

Два бандита стали осторожно сползать по откосу. Винтовки были наготове. Впрочем, неожиданностей не опасались: люди в овраге не скрытничали – вон какой огонь развели. И оружия не имеют: вымывшись в ручье, мужчина поворачивался и так и этак, будто нарочно показывал, что нет у него ни револьвера, ни гранат. О бабе и говорить нечего – брюхатая, вот-вот разродится.

Шагин уголком глаза наблюдал за спускавшимися в овраг. Разделаться с ними было бы нетрудно. Но наверху оставался еще один. А поблизости могли быть и другие…

– Что будем делать? – спросила Саша.

– Погоди… Ага, они подходят. Сейчас будут. Ты спокойнее, может, все обойдется.

Окрик бандита. Приказ поднять руки.

Пока «матрос» держал Шагина на прицеле, старший дозора скользнул в сторону и стволом винтовки разворошил приготовленные для костра солому и хворост.

– Посунься, баба, – донесся до Шагина его высокий голос. – А ну, живее!

И снова шорох, возня за спиной председателя УЧК. Сзади протянулась рука бандита, ловко и умело ощупала карманы пленника. Удар в плечо – и Андрей повалился в сторону. Столкнув Шагина, бандит расшвырял сушняк, на котором тот сидел.

– Встань!

Шагин поднялся с земли.

«Ну и рожа!» – подумал он, разглядывая физиономию бандита с выпяченной челюстью.

– Мешок есть?

Шагин покачал головой.

– Котомка, сумка?

– Нету.

– А что имеется?

– Ничего.

Шагин понял: враги что-то разыскивают. Иначе не были бы столь настойчивы в своих расспросах. Похоже, знают о портфеле с ценностями.

– Так-таки ничего и не было?

– Было, – вдруг сказал Шагин. – Было, да сплыло, отняли. Все как есть взяли.

– Кто?

– А я знаю? Какие-то люди.

– Когда взяли? Говори, матери твоей черт!

– Вчера было дело. – Шагин показал куда-то за овраг. – Верстах в тридцати отсюда.

– Мужики?

– Мужик и баба. – Шагин быстро взглянул на Сашу и убедился, что она поняла его игру. – Вдвоем были, вот как мы с ней. Шли мы по степи, как вдруг они выскочили из балочки, «пушку» наставили.

– А чего шукали?

– Мне это неведомо. Верно, оголодали, а у нас в торбе полкаравая было да шмат сала. Из рук вырвали торбу, тут же все и сожрали. Пришить нас хотели, да, видать, духу не хватило – баба-то, сами видите…

– У них что из вещей было?

– Не помню. Напужались мы…

Саша приподнялась на локте, поманила бандита.

– Портфель у них был, – зашептала она. – Портфель из черной блестящей кожи. Тяжелый, будто свинцом налит. Мужик, который тащил его, аж скособочился.

«Хорек», как мысленно окрестила Саша бандита, метнул быстрый взгляд на коллегу в бушлате. Разинув рот, тот прислушивался к разговору.

– Портфель, говоришь? – пробормотал «хорек». – Как свинцом налитой?

– Точно, – подтвердил Шагин. Он тронул бандита за рукав: – Хлеба не дашь?

– Чего? – крикнул «хорек».

– Хлеба дай. Не мне – бабе, видишь же, совсем невмоготу ей. Пожалей бабу, воин!

В ответ «хорек» сунул под нос Шагину кукиш и замысловато выругался.

«Матрос» громко расхохотался. Он был в восторге.

Старший дозора зашептал ему на ухо. Бандит слушал, согласно кивал. Потом закинул винтовку за спину, стал карабкаться вверх по склону. Вскоре он исчез за гребнем оврага, и оттуда донесся затихающий топот копыт.

Теперь пленников сторожил только «хорек». Впрочем, вот и еще один, – ведя в поводу коней, осторожно спускается к ручью.

Итак, обстановка улучшилась. Один из бандитов уехал. Оставшиеся – здесь, совсем рядом. Кони тоже в овраге. Все будто по заказу. Можно надеяться, что удастся уничтожить двух противников, завладеть конями. А тогда во весь опор в степь, на юго-запад. Благо теперь до Крыма рукой подать. В Крыму Советская власть…