Темная фигура шевельнулась. Мотоциклист оказался живым.

По окончании мединститута Виктор работал в службе скорой помощи и знал, как обходиться с пострадавшими при ДТП. Мотоциклист, врезавшийся в отбойник, дышал, но подняться не мог из-за множественных повреждений, среди которых Виктор определил тяжелые переломы обеих ног. Одежда пострадавшего оказалась забрызгана желто-бурой жижей, а не покрыта сплошной кровяной коркой, что внушало надежду: сильного кровотечения не было, да и авария произошла совсем недавно, так что гонщик имел шансы выжить.

– Ты меня слышишь? – позвал Виктор.

На него глядело лицо, лишенное морщин. Насколько молод тот байкер? Или это боль разгладила на лице складки?

– Как звать тебя, милый?

В ответ последовало молчание.

– Ну и ладно, молчи, коли хочешь. Я твой врач, Виктор из деревни Цепки. Сейчас мы с тобой поработаем. Не отключайся.

Возможно, мотоциклист не отвечал. потому что находился в крайне тяжелом состоянии.

Виктор попробовал сообщить по рации о ДТП, но военные, потеряв связь с экипажем, перестали прослушивать частоту, к которой имело доступ постороннее лицо.

– Да что с тобой делать? Связи нет, скорую не вызвать, – жаловался Виктор, словно это пострадавший был виноват во всех его несчастьях.

Сотовая связь, как назло, не работала, Виктор пробовал ловить сигнал с вышки, но ничего не вышло. Да и влажность воздействовала на аккумулятор телефона отрицательно, а о том, что люди придумали заряжать его от машины, у доктора вылетело из головы.

Между тем пострадавший мотоциклист делал все, чтобы навредить себе еще больше, он использовал остаток сил на то, чтобы подняться, и это на переломанных ногах. Он решительно ничего не соображал и держался исключительно на инстинктах. И хотя его упрямство сердило Виктора, тот не мог не радоваться этому признаку жизни.

Произведя обследование, он попытался завязать беседу и предложил пострадавшему стакан кофе. Всю тупость этого приглашения на кофе Виктор осознал уже потом: мотоциклист не то что пить, он и дышать толком не мог. Следовало избавить его от шлема. Хвала богу, тот выполнил защитную функцию.

Из-под шлема выплеснулись длинные волосы.

– Ба, да ты женщина! А звать как?

Девушка не ответила, видно, совсем не осталось сил. Она и из последних сил набирала в легкие воздух.

Виктор не мог без содрогания смотреть, как жизнь оставляет ее. Ему опостылел мир, где умирают люди и животные. И так бы он горевал, если бы в голову ему не пришла мысль, заставившая его вознестись до небес, а потом рассыпаться на огни нервных окончаний, на которые он готов был себя разодрать за несообразительность. Хорош станичник. Видно, глубоко укоренился в нем деревенский идиотизм, если он не сразу вспомнил про промедол и болеутоляющее в пакете Михалыча.

Сделав уколы, Виктор стал ждать результатов.

– Ну, не засыпай, голуба, – уговаривал он девчонку, которой от роду насчитывалось лет двадцать с небольшим. Скажи что-нибудь.

– Ууу-дак, – последовал ответ.

Виктор несказанно обрадовался:

– Вот и хорошо. Не спи, доедем!

Ноги мотоциклистки торчали в разные стороны, вывернутые дьявольским образом, в одном месте кость выступала наружу. Ах, как кстати подоспели уколы.

Получив обезболивание, пострадавшая опять сделала попытку приподняться. Виктор на миг выпустил ее из виду, поскольку в это время разворачивал свою машину с целью преградить доступ к жертве ДТП, которая оставалась на дороге. Любой лихач, вынырнувший из тумана, мог размазать бы несчастную девушку по асфальту.

Перекрыв движение, доктор попытался оттащить с дорожного полотна груду железа, которая еще недавно являлась мотоциклом. Сам он никогда не проявлял способностей к подъему тяжестей, да и весила эта громада не менее 150 кг, перекрывая по весу все штанги, но Виктору ничего не оставалось, как тащить на себе этот груз: неровен час в темноте еще кто-нибудь в него врежется.