– Алексис! – выкрикнул Блант и прислушался, но ответа не получил. – Это ты? – в доме явно кто-то был. Томас слегка занервничал и достал свой пистолет. Его глаза уже привыкли к темноте, и он стал медленно передвигаться по комнате. На полу лежал всевозможный хлам: разбитая посуда, тряпки, погнутое ведро, какой-то ящик и многое другое. Доски на полу отзывались скрипом, и он проклинал их за это. Передвигаться незаметно в таком доме не реально. – Алексис! – позвал Томас ещё раз.

В дальнем углу что-то шевелилось, и Томас пожалел, что у него нет с собой фонарика. Он сделал еще пару неуверенных шагов и доски снова дали знать о себе. Одна из них треснула под весом полицейского и Блант чуть не упал. Он выругался вслух, но смог удержаться на ногах. То, что двигалось в углу, испугалось резкого крика и треска древесины. Это были крысы! И они разом рванули в разные стороны, а одна пробежала совсем рядом с Томасом. Он дёрнулся в сторону от неожиданности и налетел на полки, на которых стояли какие-то банки. Полки тоже были прогнившими и не выдержали веса взрослого мужчины. Банки полетели на пол, разбиваясь вдребезги. Когда всё стихло, Томас немного успокоился. Всё произошедшее заставило его хорошо понервничать, его руки слегка тряслись. Он до сих пор держал в руках пистолет и только из-за того, что тот стоял на предохранителе он не выстрелил из него по бегущим на него крысам.

– Папа? – послышался знакомый голос, и мужчина испугано повернулся, одновременно вскидывая пистолет. Палец бесполезно давил на спусковой крючок. Мальчик тут же поднял руки вверх и сделал пару шагов назад. – Папа! Это ведь я!

– Лукас? – опуская пистолет, удивился полицейский. Если бы не предохранитель, его сын мог быть уже мертв. Томаса кольнуло в груди. Перед ним был его родной сын. Глаза привыкли к темноте, и он узнал его. – Какого черта ты тут делаешь? – Отец убрал пистолет и подошёл к мальчику. – Ты тут один? Рассказывай давай!

– Да один, последний урок отменили, а домой идти не хотелось, – мальчик отвёл глаза в сторону. – Я гулял, а потом решил заглянуть сюда.

– Получше дыру не мог найти? Ладно! – отец махнул рукой. – Иди домой. Мне ещё надо сходить на аэродром, – строгим голосом проговорил Томас и направился на улицу. Оставаться в этом разваливающемся доме было больше незачем. Мальчик ничего не отвечал и пошёл следом за отцом. Только когда они вышли на улицу он решился на просьбу.

– Пап, можно я схожу с тобой? – сказал он неуверенно.

– На аэродром? – обернулся Томас, снова стоя под дождём. Тот до сих пор продолжал моросить.

– Да.

– Ты видел, что стало с дорогой? – серьёзно спросил Блант, а мальчик только утвердительно кивнул. – Тогда не отставай, – отец не стал спорить с сыном, пусть идёт, если так хочет!

Они перешли мост, и утоптанная грунтовая дорога практически сразу кончилась, и теперь мужчине с сыном приходилось идти по грязи. На Лукасе тоже были сапоги, и он не боялся промочить ноги, но каждый шаг давался ему всё тяжелее. Грязь крепко хваталась за обувь и не давала мальчику поднять ногу обратно. Когда он всё же поднимал ногу, то грязь издавала противный звук. Томасу тоже было непросто передвигаться. Ноги скользили, не давая не единой возможности расслабиться. Мышцы будут ныть завтра!

Дождь совсем прекратился, и небо стало постепенно проясняться. Томас ни о чём не спрашивал сына и тот тоже не проронил ни слова с тех пор, как они отошли от заброшенного дома. Отец лишь раз обернулся, чтобы убедиться, что сын по-прежнему следует за ним. Его мысли были заняты другими вещами.

Через какое-то время двух путников окружил лес. Дорога стала всё больше покрываться травой, а вместе с этим стало меньше грязи. Идти стало легче, и Томас прибавил шагу. У Лукаса на ногах налипли килограммы грязи, и он тяжело шагал. Отец отрывался от него, и мальчику приходилось переходить на бег. Спустя некоторое время до аэродрома оставалось совсем близко. Томас бросал короткие взгляды по сторонам, но ничего интересного не замечал. Вокруг были лишь деревья, они как будто следили за двумя путниками. Громкий крик ворона заставил мужчину поднять голову. Птицу он так и не заметил – только покачивающуюся ветку, с которой она вспорхнула. Потом за спиной послышался какой-то глухой звук, и Томас второй раз обернулся на сына. Тот оступился и упал на землю. Его одежда и руки запачкались. Полицейский остановился, повернувшись к мальчику целиком, но так ничего и не сказал. Сын виновато смотрел на своего отца, а в следующую секунду уже спешил подняться на ноги.