Но не успела я договорить, как в кафе ввалилась весело гомонящая толпа человек из тридцати, одетых как на карнавал. С первого взгляда было ясно, что все они были членами Американской ассоциации пенсионеров[15]. У каждого в руках был билет, и они тут же направились к занавешенной двери.

Мама не стала ждать второго звонка: она бросилась вперед и заняла свое место в череде «молодых людей», украшенных лысинами и голубыми волосами. Оставив чаевые, я поспешила вслед за ней.

– Ты даже не знаешь, что нас там ждет, а так торопишься.

Но мама меня не слушала: она отодвинула портьеру, и мы оказались в совершенно другом времени.

Несколько мужчин расставляли столы и стулья по внешнему периметру комнаты, которая выглядела и пахла как старый церковный подвал: затхло, но торжественно. К барной стойке выстроилась очередь, там, вместо чая и кофе, наливали вино и пиво. Прямо перед нами находилась танцевальная площадка, ведущая на небольшую сцену, украшенную занавесом с золотой бахромой, переливающейся от каждого дуновения маленького вентилятора рядом с микрофоном. Мужчина в блестящих золотых брюках возился с динамиком и приветствовал проходящих к бару гостей. Почти каждого он знал по имени. Верхние флуоресцентные лампы выключили, и вместо них загорелись привычные для танцевального клуба огни: мигающие красные, синие и белые – как будто мы собрались на празднование Дня независимости. По мере того как зал заполнялся людьми, вокруг распространился приторный аромат цветов, смешанный с запахом нафталина.

– Рад тебя видеть, Тед! Как дела, Хейзел? Какая красивая у тебя юбка! – Мужчина жестом выразил одобрение наряду женщины, а потом наклонился и поцеловал ее в щеку. Закончив настраивать звук, он скрылся за сценой.

Мама была в полном восторге, она впитывала все увиденное, как измученный жаждой маленький ребенок, который наконец дорвался до вожделенной пачки с соком. Она заняла ближайшие к сцене места, достала из сумки зеркальце и начала поправлять свой макияж. Последним штрихом стала помада «Яркий Розовый № 828».

– Хочешь? – предложила мама, помахав передо мной помадой, как если бы дразнила щенка. Я отмахнулась, занятая тем, что во все глаза таращилась на все прибывающую толпу зрителей. Шоу обещало пройти при полном аншлаге. Очереди из желающих попасть на концерт Леди Гага в «Мэдисон-сквер-гарден» были, на мой взгляд, не такими многочисленными. Блестки и бусинки, украшавшие туалеты дам, искрились и переливались, создавая вокруг каждой светящийся ореол. Рубашки их спутников были по старинке сильно накрахмалены.

– Добрый вечер! – раздалось из микрофона. Все гости посмотрели в сторону сцены, где появилась миниатюрная женщина в розовом парике, как у Френчи из фильма «Бриолин». – Хэллоу! – Она постучала несколько раз по микрофону.

К ней подбежал звуковик и начал крутить какие-то ручки, отчего динамик издал несколько пронзительных звуков.

– Добро пожаловать на наше сегодняшнее шоу! – заголосила ведущая таким высоким и писклявым голосом, как будто он принадлежал крошечной мышке. – Впереди вас ждет удивительное приключение, в котором я буду вас сопровождать. А зовут меня Таня Заря!

Затем последовали объявления, которые были интересны только местным жителям. О предстоящей распродаже газонокосилок в магазине «У Джоно», о пропаже полосатой кошечки мисс Кэролайн… Отдельного внимания заслуживали специальный ассортимент напитков и правила поведения на предстоящем шоу. Одно из них вызвало у меня улыбку. Было запрещено запрыгивать на сцену во время представления – нарушителя обещали выдворить из бального зала. Зал отнюдь не походил на бальный, да и предположение, что кто-то из присутствующих сможет запрыгнуть на сцену, звучало невероятно.