Дурость, но я была с ним солидарна в этом. Просто раньше я думала, что ликанов немного. Ну, особей десять. А тут что-то другое. Он ведёт вполне серьёзную беседу со мной. Осознанно говорит правильные вещи. Ещё бы руку с горла моего убрал, и было бы счастье. Можно было сразу же сесть за стол переговоров.

– Поймите, моему отцу Вы сделали одолжение, забрав меня, – решила я-таки поднять больную тему. – Если Вы думали, что так сможете ему насолить, то Вы глубоко ошиблись.

Его брови поползли вверх. Видимо смена темы его не устроила.

– Твой корыстный отец скоро умрёт. Вино и пиво не сулит ему хорошего здоровья, – серьёзно выдал мужчина. – Если бы я начал выбивать из него деньги, то он бы скопытился сразу же. А я щедрый оборотень, который добродушно согласился взять его «обожаемую» дочурку себе в любовницы, вместо уплаты долга. Я во всей этой истории добродетель.

Новость о скорой смерти отца слегка взбодрила меня. Я это и так знала. Папа и так выпивал всегда хорошо, а после маминой смерти так вообще закладывал по-страшному. За последний год он ненормально набрал вес, словно надулся. Постоянно потеет, лицо красное, нос тоже. Глаза чаще всего заволочены какой-то пеленой. Горничные сплетничали, что лекари сулят ему пару лет. Может, поэтому перед смертью он решил снюхаться с этими существами, ещё и денег занять? Может, думал, что не доживёт? Но да, после всего, что он со мной сделал, горечь-таки обуяла мою голову. А вот и возмездие. Скорое.

– Всё равно это ничего не меняет, – в моих словах проскользнуло упрямство, – от меня нет никакого толка.

Тот опять прищурился и приблизил своё лицо ко мне. Я чуть ли дыхание не задержала от нахлынувшей паники.

– От девушек всегда есть толк, – его горячее дыхание опалило мои губы. – Всегда.

Кончик его языка чуть коснулся моей нижней губы, и я тут же дёрнулась. Быстро отвернула голову в сторону. Презрение – это теперь то, что чуть ли не выплёскивается из меня. Урод.

– Вы об этом пожалеете, – процедила я сквозь зубы. – Отойдите от меня немедленно.

Он вновь тихо засмеялся, и дыхание его прожгло мою щёку.

– Поездка будет весёлой, – проговорил он, – леди.

Он быстро разжал пальцы, выпуская мою шею, но ухватил руку, которой я за него держалась. Он поднёс её к губам и с таким издевательским видом поцеловал, что я еле удержалась от презрительного выражения лица. Он быстро её отпустил и ушёл.

Я ещё какое-то время стояла, пытаясь прийти в себя. Все те восставшие чувства медленно утихали во мне. Поговорили. Теперь я хотя бы знаю больше, чем раньше. Стало чуточку легче.

Подойдя к коню, я подняла свою сумку и тоскливо бросила взгляд на разбитый пузырёк с маслом. Либо врёт церковь, либо ликаны далеко не порождения Хаоса. В принципе, как ни странно, я на стороне Этих. Церковь наша прогнила. Они слушают моего отца. Налоги там как-то делят и подаяния горожан. Наверняка могли и со всем остальным напортачить.

В лагерь уже все вернулись. И Виер, видимо, рассказывал отсутствующим, что случилось за это время. Это я ещё сплетница после этого. Ушла обратно к своему месту. Села на плащ и облокотилась на стену. Я была как бы в стороне, но всё равно вместе со всеми. Не хочу сидеть там. Отсюда я видела разгорающийся костёр. Кстати, те двое ходили за хворостом. Куда я не знала. Наверное, какие-то потайные места знают, тут ведь горы повсюду. Хотя о чём это я? Они же ликаны. Волки, собаки, олени – неважно, все бегают по лесу и всё тут знают.

В скверном настроении находиться мне было недолго. Я высыпала камушки, которые так любила собирать. Расставила ноги и начала перебирать их. Рассматривать и вспоминать какой откуда. Просто камни и стекляшки. Но красивые и чем-то меня зацепившие. Я взяла в руку любимый. Оранжевый с белыми прожилками. Всё-таки думаю, что это стекло или засохшая смола. Одно время даже хотела проделать дырочку и повесить на шею, как талисман. Нашла его на обочине дороги, рядом с пожухлыми листьями. Оттёрла от грязи и забрала к себе в коллекцию. А вот другой. Это точно камень, но в нём был голубой слой! Красивый и прелестный. Камень словно служил окантовкой или каким-то стражником этого голубого великолепия. Дура я, наверное, но мне они так дороги, что я готова всех их повесить себе на шею. Это же то, что я сама нашла. Бесплатно. Это моё по праву. Я никому за них не обязана. Какая-то глупость, конечно, но я быстро и бережно сложила их в холщовый мешочек и затянула узел потуже, чтобы ничего не вывалилось.