Табити подалась вперед – ее огромные круглые глаза оказались близко-близко, казалось, выворачивая Дину из собственной шкуры:

– Хортица здесь? Говори! Она идет к нему? – словно тонкая струйка сквозняка, уха Дины коснулся завораживающий, обессиливающий шепот.

– К кому «к нему»? – челюсти сводило, будто зубы склеились липкой карамелью. – Владычица изволит говорить загадками!

Не паниковать! Не врать напрямую! Маменька, конечно, почует, что от нее что-то скрывают, но… любой крылатый змей – вроде летающей шкатулки с секретами, все что-то скрывают.

– Ведьма, которую ты пыталась убить в людском мире! – Удлинившиеся когти Табити вонзились в плечо, Дина почувствовала, как под посеребренной кожей костюма по руке стекает кровь! – Она здесь? Ты ее видела? Она направляется в Мертвый лес? – Когти стискивались все сильнее, чешуйки серебряной драконьей брони хрустели, сминаясь и вдавливаясь в плоть, – Дине потребовались все силы, чтобы не отшатнуться.

– Иномирские ведьмы не осведомляют меня о своих планах! – глядя в тонкое яростное лицо широко распахнутыми от боли глазами, выдохнула Дина. Во всяком случае, не обо всех!

– Не лги мне, дочь! Ты слишком молода и глупа, чтобы вообразить, какой ужас ждет нас, если хортицкая ведьма доберется до своего… до Мертвого леса! – притягивая Дину к себе, точно кошка полузадушенного птенчика, прошипела Табити. – Отвечай!

Все планы, тонкие расчеты искусной игры вылетели у Дины из головы. Она болталась в жуткой хватке, а огромные, бездонные, как Вечность, глаза засасывали, точно в вязкое болото, мутные черные волны накрывали с головой, болотная жижа тянула ко дну…

– Кгар! Кгар-рр! – лавируя между скальными зубцами, перепончатый птах-привратник несся под сводами пещеры, а из когтей его свисала амфисбена – двухголовая змейка. – Срр-рочное сообщение для Владычицы! Ррраступитесь!

– Кажется, я все узнаю и без тебя! – пальцы Табити разжались, позволив Дине обессиленно скользнуть на пол и закрыться волосами от взглядов.

Табити подставила ладонь – и малютка-амфисбена шлепнулась на нее, браслетом обвившись вокруг длинных бледных пальцев.

– Хортица здесь! – шепот таял у самых губ Табити-Змееногой, но Дина видела, как они шевелятся, как мрачным огнем ярости… и беспредельной тоски вспыхивают круглые глаза. – Она все-таки идет к нему.

– Смерть разгневавшей Владычицу! – проорал зубастый птах. – Смерть нарушительнице границы!

– Сме-е-ерть! – во все зубастые глотки подхватили ящеры-сэв. – Смерть-шшш! – извивались у пола змеи-ямм, их громадные тела закручивались кольцами, по Тронной пещере словно катились пестрые волны… Крылатые змеи недоуменно переглядывались, не спеша присоединиться к общему хору.

– Драконом станет тот, кто принесет мне ее голову! – вскричала Табити.

– Кхе! Кха-и-кха-кхе-кхе! – захлебывающийся старческий кашель перекрыл шипение, стена пещеры закряхтела и открылась, рядом с Владычицей словно выросла еще одна скала. Грэйл Глаурунг, старший из Великих Драконов, шумно отхаркнул, без всякого стеснения сплюнув на пол. – Драконы! – скрипом старого камня брюзгливо проворчал он. – Мало молодых нахалов порхают без всякого смысла и порядка, чтоб еще делать новых из престарелых бескрылых червей?

– Грэйл? – Табити обернулась к Великому Земляному с плохо скрытым недовольством. – Когда ты прибыл, сын мой?

– Только что, – проперхал старый дракон. – В Тронной пещере даже доложить некому, привратник невесть где носится, пока Великий топчется у порога, точно низкоползающий родственник. Никакого уважения! – гневный клекот зубастого птаха не произвел на зелено-коричневого старика никакого впечатления. – Позвольте по-простому, по-сыновьи поприветствовать вас, Матушка, а то староват я для всех этих почтительных целований хвоста: суставы хрустят и в пояснице стреляет. – Драконья лапища завладела ощетинившейся длинными, как спицы, когтями рукой Табити, вытянулись громадные губы, и громовой «чмок» отразился от стен пещеры.